Банк, хранящий смерть

— Это нам неизвестно. — Комиссар пожал плечами. — Зато абсолютно ясно вот что: даже если мы позволим всем ста пятидесяти заявителям опознать тело, ни один из них не раскроет нам истины. Ни один.

— Вы хотите сказать, что знаете, кем является или, скорее, являлся покойник?

Пауэрскорт подался вперед, проигрывая в уме самые разные возможности.

— Нет. Но разве вы не видите, в каком сложном положении мы оказались? Нас осаждают все эти вдовы и сироты, жаждущие опознать своего Альфреда, дядю Ричарда или дедушку Мэтью. Вскоре они начнут забрасывать письмами газеты, жалуясь, что жестокосердные полицейские не позволяют им опознать тех, кого они так любили. Чем дольше тайна остается тайной, тем враждебнее становится общественное мнение, тем тяжелее оказываемое на нас давление, тем сильнее требование, чтобы мы открыли шлюзы и впустили поток охотников за удачей, рвущихся к добыче. И пока нам неизвестно, кем был покойник, мы не вправе отказать им.

— Чем я могу вам помочь? — спросил Пауэрскорт. — Я хочу сказать, что, хотя и не вижу, чем бы мог быть полезен, все равно охотно приду на выручку.

— Спасибо, лорд Пауэрскорт, — комиссар потеребил ус, — и простите, что обременяю вас нашими заботами. Позвольте сообщить вам то, что пока еще не просочилось в газеты, и до чего эти писаки сами не додумались. — Комиссар вновь обратился к бумагам на столе. — Вот заключение медиков, обследовавших тело. Для начала три абзаца пустословия. Почему эти люди не могут сразу перейти к делу?

Он все больше хмурился, по мере того как углублялся в чтение медицинского крючкотворства.

— Эксперты считают, что покойнику было от семидесяти пяти до восьмидесяти, хотя наверняка судить трудно. Предположительно его убили выстрелом в голову, хотя, поскольку у нас нет головы, разумно было бы разделить сомнения врачей по этому поводу. Они также думают, что этот человек был убит за две или даже четыре недели до того, как попал в Темзу. Но и в этом, само собой, они могут ошибаться. И все же, лорд Пауэрскорт, медики сообщают нам одну полезную деталь: покойный не был бедняком и не испытывал нужды. Как раз наоборот. Исследование желудка и других органов дает основание утверждать, что он жил в достатке, если не в роскоши. Не иначе как они пришли к этому выводу, убедившись, что он не питался потрохами и луком. Я разговаривал с докторами, и они сказали мне, что хоть и не желали бы выносить это на бумагу, но весьма вероятно, что покойный был богачом. Подумайте, не это ли мотив убийства?

Сэр Уильям мрачно кивнул в сторону папки со стапятьюдесятью заявлениями охотников за удачей.

— Полагаю, исследование внутренних органов не смогло ответить на вопрос, сколько страховок было у покойного, — произнес Пауэрскорт и спохватился: не проявил ли он неуместного легкомыслия.

— Отлично! — Комиссар рассмеялся. Смех его постепенно перешел в отрывистое ржание. — Нам бы хотелось, чтобы вы занялись этим делом, лорд Пауэрскорт. Вы вращаетесь в высшем обществе. У вас есть связи в аристократических кругах, в лондонском Сити, где окончился земной путь злополучного покойника. Вот и порасспрашивайте, не пропадал ли кто за последнее время. Эти люди, как правило, не сразу обращаются к нам за помощью. Скорее, они обратятся к вам.

Если вы сможете помочь нам, столичная полиция будет перед вами в долгу. Мы должны распутать это дело как можно скорее.

— Могу заверить вас, — отвечал лорд Пауэрскорт, — что до сей поры никто ко мне не обращался. Но я все равно буду рад вам помочь.

Покидая кабинет комиссара, Пауэрскорт задержался у карты Ист-Энда. Он заметил новенький кружок, который, видимо, добавили совсем недавно.

Кружок красовался как раз на Лондонском мосту.

3

— Ну разве это не замечательно, Ричард, разве не замечательно! — Софи Уильямс слегка приплясывала, не обращая внимания на чопорных местных жителей, которые в лучших своих костюмах направлялись на воскресную службу.

— Верно, — согласился Ричард, немного смущенный несдержанностью своей спутницы. — Если мы поторопимся, то скоро выйдем к реке.

Видимо, юноше не терпелось подальше скрыться от глаз горожан Твикенхэма.

Молодые люди доехали до Твикенхэма на поезде и намеревались берегом реки дойти до Хэмптон-Корта. Они думали поначалу взять с собой велосипеды, но Ричард засомневался, подойдут ли для двухколесного транспорта местные дороги и тропы, где так легко проколоть шину.

Софи Уильямс двадцать один год. Днем она работала учительницей в начальной школе, а вечерами посвящала себя служению идеям суфражисток.

Это была высокая и грациозная девушка с водянисто-голубыми глазами. Свою независимость она несла гордо, словно медаль.

— А вон остров Пирогов с угрем, Софи. Хочешь, на обратном пути отведать чаю с пирогами?

— Я только раз в жизни ела пирог с угрем, — призналась Софи. — Кажется, это было где-то на побережье, я была еще совсем маленькая. Признаться, тогда мне не очень понравилось, но, возможно, следует попробовать еще раз.