Бандиты

— Не знаю, может быть, — откликнулся он. Хелен поудобнее устроилась на диване, внимательно глядя на Джека.

— Вчера ты ночевал у нее?

— Мы все трое там ночевали.

— Ну да.

— Я же говорю: тот парень видел нас в ресторане. Он знает, где живет Люси. Мы боялись, как бы он не явился ее навестить.

— Но он не пришел.

— Не пришел. А сегодня я снова столкнулся с ним. Он меня знает. Знает, кто я. Мы с ним встречаемся уже в третий или четвертый раз. Можно сказать, старые знакомые. Но он ничего не сказал ни полковнику, ни тому, Криспину. Может, он потом им рассказал? Да нет, он же застукал меня в комнате. Он должен был сразу же позвать их. Странно как-то. Почему он им ничего не сказал?

— Где ты спал?

— Чего?

— Вчера ночью, в ее доме. Где ты спал?

— В кровати, разумеется. У них не то девять, не то десять спален.

— С кем ты спал?

— У меня была своя комната. У Роя с Калленом тоже… Или ты думаешь, ночью я прокрался к ней в спальню?

— Либо она к тебе.

Джек выждал минутку и признался:

— Собственно, так оно и было. Ей хотелось поговорить со мной.

— Она забралась к тебе в постель?

— Она сидела сбоку. В смысле, на краешке.

— Да что ты? Ври больше.

— Тебе все мерещится. Она же монахиня.

— Будто монахини этим не занимаются.

— Я не знаю. Ты пойми, я впервые в жизни вижу человека, который думает не только о себе. У нее есть цель в жизни.

— И ради этого она на все готова, верно?

— Хелен, она не из тех монахинь, что преподают в школе. Она провела девять лет в больнице для прокаженных. Она принесла показать мне свой револьвер. Я спросил, неужто она пустит его в ход? Она сказала, заранее такие вещи не планируешь, но будь у нее при себе оружие, когда люди полковника резали ее больных, она бы постаралась убить Берти, не задумываясь ни на минуту, хоть и знала, что его подручные тут же ее прикончат.

— Должно быть, она метит в мученицы, — рассудила Хелен. — Хочет прямиком попасть на небеса.

— Ты смеешься, а она, может, и впрямь туда попадет.

— Я вовсе не смеюсь.

— Ты не думай, она не фанатичка какая-нибудь. Бывает, скажет что-нибудь странное, не как все, но, что в мире делается, она прекрасно знает, очень даже во всем разбирается. Говорит, нужно решить, на чьей ты стороне, нужно сделать свой выбор, и тогда, типа, будь что будет. И тот парень, индеец, он такой же. Он на их стороне, он готов убивать, но он и умереть не побоится за то, во что верит. Он думал, я убью его, и принял это с готовностью. Без крика, без сопротивления.

Хелен протянула Джеку пустую рюмку.

— К чему ты мне все это рассказываешь? Позвонил бы Люси или своим приятелям.

— Я увижусь с ними завтра.

— Похоже, тебе просто нужно выговориться, — решила она. — Ты вроде как хочешь посмотреть на себя со стороны.

— Ну да.

— Ты рассказываешь не затем, чтобы произвести на меня впечатление. В тот раз, когда мы с тобой познакомились, тебя просто распирало, так ты спешил выложить все свои секреты. Теперь все по-другому.

— Еще бы. Эти ребята — не те, что спали в номере.

— Но ты влез в эту историю не только ради денег и не для того, чтобы пощекотать нервы.

— Сам не знаю… — Джек вернулся с пустыми рюмками к холодильнику, налил еще по глотку ледяной водки, да так и остался стоять, держа рюмки на весу. — Сегодня вечером в новостях Том Брокоу брал интервью у Ричарда Никсона, — у Никсона, прости господи! — что, дескать, он думает по поводу того, стоит ли давать «контрас» сотню мильонов? Это он Никсона спрашивает, на которого шайка гангстеров работала, которого из президентов поперли! Конечно-конечно, говорит Никсон, надо дать, ребятам нужна наша помощь. «А это не повлечет за собой военное вмешательство?» — Брокоу его спрашивает. Нет, говорит Никсон, напротив, благодаря этому нам не придется посылать туда наших ребят. «Спасибо, господин президент», — говорит ему Брокоу. Это вместо того, чтобы спросить его: «Из ума выжил, старый пень? С какой стати нам посылать туда наших ребят? Отправляйтесь-ка туда сами и всех этих сраных советников из Белого дома с собой прихватите». Нет, Брокоу ему любезно так: «Спасибо, господин президент».

— Ну, так ведь полагается, разве нет?

— Знаю, знаю, наверное, я схожу с ума. С какой стати им понадобилось брать интервью у этого прохвоста? Его даже в тюрьму не посадили за его делишки.

И тут Хелен сказала:

— Знаешь, что я тебе скажу?

— Что?

— По-моему, ты уже выбрал, на чьей ты стороне.

Да, приснись кому-нибудь в тюряге такое, ему бы на целый день хватило. Джек раскрыл глаза пошире: Хелен вышла из ванной в крошечных белых трусиках.

— Ложись скорее в постель, а то замерзнешь до смерти, — посоветовал он ей.

— Вроде ты собирался за кем-то заехать к десяти часам?

— За Калленом. Мы с ним едем в Галфпорт.

— Я так поняла, вы уже ездили вчера?

— Ездили, но того парня не застали. Лезь сюда? — и он приподнял край одеяла.

— Осталось двадцать минут. — Хелен принялась делать зарядку: уперлась руками в бедра, расставила ноги, изогнувшись так, что груди легли ей чуть ли не на плечи. — Ты заметил, что мы не занимались любовью? Просто легли и уснули. Не могу поверить, Джек. Похоже, ты вышел в тираж.