Бандиты

— Похоже на Рождество, — сказал Дик Николс, обращаясь к своим гостям — полковнику и его молчаливому спутнику, о котором он знал только, что полковник привез его из Майами.

— Счастливого Рождества, — отвечал Дагоберто Годой скучным голосом, без улыбки. — К Рождеству я хотел бы попасть в Манагуа, только этому вряд ли суждено сбыться.

Дик Николс поглядел на сидевшего напротив Криспина Рейна, лицо которого отчасти загораживали хрустальные бокалы. Интересно, удастся ли ему разговорить этого типа?

— Почему бы и нет? Что, плохи дела?

Парень из Майами только пожал плечами, но ничего не ответил. Мрачноватая гримаса не покидала его лица — то ли он ничего не знает, то ли ему на все наплевать. Николс, не сдаваясь, повернулся к полковнику.

— Так в чем дело, Дагаберта? Я-то думал, вы уже почти выиграли войну.

— В газетах пишут, что у нас семнадцать тысяч бойцов, — сказал полковник. — На самом деле их примерно четырнадцать тысяч, а у коммунистов — шестьдесят и еще больше в резерве — все эти chicosplasticos, безработные мальчики в Манагуа, у них ничего нет, им нечем заняться, их в любой момент можно призвать в армию. У них есть боевые вертолеты «Ми-24» из СССР. Нам нужны ракеты земля-воздух, много ракет, но еще больше нам нужны эти летающие чудища, боевые вертолеты.

— Да, это дорогое удовольствие, — признал Дик Николс. Подняв голову, он чуть было не подмигнул симпатичной женщине за соседним столиком, но тут между ними вклинился официант. — Так, Роберт, — обратился к нему нефтяной магнат, — мы вполне осилим еще по одной. Знаешь что, налей-ка двойные порции, сэкономишь себе одну ходку. Идет?

— Шивас, мистер Николс?

— Разумеется. А теперь вот что: будешь подходить к нам через каждые двенадцать с половиной минут, вдруг нам что-нибудь понадобится. — Он уставился на Роберта, ожидая подобострастной официантской улыбки. — Договорились?

— Конечно, мистер Николс, сэр, с удовольствием. — Но улыбку из себя Роберт выжал с трудом, стараясь не смотреть в сторону никарагуанцев.

Дик Николс пил скотч, который вроде бы пришелся по вкусу этим чужеземцам. Заключая сделку, он всегда пил бурбон или скотч. Он пил пиво с индейцами-проводниками, отправляясь на рыбалку, а в компании бурильщиков из Морган-Сити не брезговал смешивать виски и пиво. Пей, посмеивайся, подначивай — только так и можно что-то выяснить. Дагоберто и его приятелю из Майами (только бы не назвать его «Криспи») Дик принялся разъяснять, что купить вертолет — это еще полбеды, его же потом содержать надо, черт побери. Перегреется мотор и нагреет тебя на сто двадцать пять грандов, а то и больше. Да что там, пуля угодит в систему контроля топлива — это типа карбюратора в машине, — и залетел на сорок пять тысяч, а ведь речь идет всего-навсего о модели с четырьмя посадочными местами. Создать воздушный флот — на это огромные нужны деньги. Так он думает, ему удастся собрать средства для ведения полномасштабной войны?

— Хотите, я расскажу вам, сколько стоит война? — зашумел Дагоберто Годой. — Каждому бойцу мы платим двадцать три доллара в месяц, даже если он ни разу не выстрелит. Один ваш богатый друг, очень богатый, дал мне чек на пять тысяч. Вот я смотрю на него… Знаете, что можно купить на этот чек? Риса на несколько недель и двадцать тысяч патронов к автомату «АК-47». Хотите, чтобы я объяснил вам, во сколько обходится доставка из Израиля, контрабандный рейс в Гондурас, да еще все посредники, которых приходится подмазывать?

— Не стоит, если это так расстраивает вас, Дагаберта, — постарался успокоить его Николс. Та женщина за соседним столиком хоть с лица и ничего, но клюет свой ужин безо всякого аппетита и вообще худосочная какая-то, из тех, кому интереснее провести светский вечер в клубе, чем маленько побаловаться. — Что-то вы сбавили темп, ребята, — подбодрил он своих гостей, и они вновь принялись за выпивку. Парочка мачо, только что спрыгнувших с дерева.

— Один геолог как-то сказал мне: «Если вы найдете на этом участке нефть, я готов выпить ее», — неторопливо заговорил Николс — Этот сукин сын дальше своего носа ничего не видел. — Дик Николс исподтишка наблюдал, как полковник нервно перекладывает вилку и нож. — Но я не таковский, я никогда не заставляю человека пить, если ему неохота. Роберт, ты как раз вовремя, — обратился он к подошедшему официанту. Дав ему время обслужить сидевших за столиком и снова отойти, Николс в упор посмотрел на полковника и выпалил: — Дагаберта, дочушка говорила мне, ты любишь убивать. Это правда?

Полковник оставил в покое свой столовый прибор и постарался прямо и честно поглядеть в глаза своему собеседнику.

— Ваша дочь видит войну глазами гражданского человека. Она ничего не понимает. Задача солдата — убить противника.

— Она говорит, вы убиваете женщин и детей.

— А вы разве нет, когда бомбите города?

— У вас вроде не было бомбардировщиков.

— Я говорю, это одно и то же. Партизанская война: напал — убежал, напал — убежал. Тюрем нет, пленников девать некуда, отпустить тоже нельзя, иначе завтра они попытаются убить тебя.