Бандитский террор

Но на опушке никого не было. Правда, на кустах обнаружились капли крови. Осторожно приблизились к схронам. Беглец не успел тщательно замести следы. Возможно, он рассчитывал, что лес обыскивать не будут – и ему удастся отсидеться.

– Эй, выходи, у нас гранаты! Закидаем на хрен! – крикнул Сергей.

Гранаты у них и вправду были, – у одного из парней имелось две «лимонки».

Полоса травы внезапно зашевелилась и оказалась крышкой люка.

– Выхожу, все, – послышалось оттуда.

– Оружие выкидывай!

– Сейчас…

Но вместо этого из люка вылетела граната.

– Ложись! – заорал один из парней, тот, что выглядел самым опытным. Все рухнули в траву.

Граната не взорвалась – но из люка, как черт из табакерки, вылетел тот, кого они искали. Он начал щедро садить во все стороны из автомата и пятиться к лесу.

Откатившись за дерево, Сергей вскинул автомат и дал длинную очередь. Тут же начали стрельбу откуда-то сбоку. Беглец выронил автомат, схватился за живот и стал медленно оседать на землю.

Приближались к нему осторожно. Но клиент был уже мертв.

Возле убитого валялся автомат. Боекомплект был сделан «по-афгански» – два рожка, соединенных скотчем. На войне это нехитрое солдатское усовершенствование автомата Калашникова многим спасло жизнь. Главарю, правда, оно не помогло.

– Отбегался, – бросил «опытный» парень.

– Лихо он скакал, – ответил Сергей.

– То-то и оно. Вон, гляди – парень показал на синюю татуировку на плече. – Афган. Вот как нас всех разнесло. Теперь друг в друга палим. Паскудная жизнь настала.

Они запихнули тело в схрон и направились обратно в деревню. Населенный пункт представлял собой мрачное зрелище. Всюду валялись убитые – и добитые. Рыбак стоял возле БТРа, а перед ним – двое взятых живыми парней.

– Как тот?

– Пришлось завалить, – ответил Сергей.

– Ладно. Значит, пятнадцать клиентов. Все путем.

– Что пятнадцать?

– Вот эти говорят, что их тут было пятнадцать человек. Мы уже посчитали. Никто не убежал. Ну ладно, я всерьез с ними еще не беседовал. Ты знаешь больше, ты и начинай.

– Ну что ж, ребята, – обратился Сергей к «пленным». – Вопрос первый: кто вы такие?

– «Хранители радуги», – пробормотал один парень. Его явно шокировала крутая перемена в судьбе. Только-только спокойно массу давил, а теперь стоишь среди трупов под дулами автоматов.

– И кто вас сюда привел?

– Остальных не знаю. Меня и вот его – Маус. Ну, это который в бандане. Мы с Бешеным крутились. Он нас давно подбивал сюда отправиться, вот в мае мы сюда и приехали.

– А этот, который сюда приезжал в «Форде»?

– Мы не знаем, кто он такой. Он приезжает время от времени. Журналист какой-то. Честно, мы не знаем…

– Ладно. С этим потом. В Карелию сколько людей уехало и кто они такие?

– Про Карелию я ничего не знаю. Правду говорю! Были тут у нас несколько людей, они и в самом деле куда-то пропали. А мы… Мы не слыхали ни про какую Карелию.

– Ничего-то вы не знаете. А что вы тут делали?

– Мы мак охраняли.

Сергей опешил. Какой такой мак? Но Рыбак, видимо, понял, о чем идет речь, и вмешался.

– Вот и нештяк. У меня именно об этом были вопросы. Поехали, покажешь.

Они влезли на броню броника и двинулись. Ехали они недолго, примерно с полкилометра по редкому лесу – потом деревья расступились и показалась большая поляна. Странное производила впечатление эта поляна: сплошь заросла какими-то высокими травянистыми растениями – но ниже, так сказать, на втором ярусе она оказалась сплошь ярко-красной. Такого яркого, вырви глаз, цвета в здешней северной природе не встречается. Подойдя ближе, Сергей сообразил, что высокие растения идут правильными рядами, а под ними алеют маковые цветки…

– Едрить твою… – пробормотал Казак.

– Вот, разведчик, самое главное-то ты и не заметил! – послышался насмешливый голос Рыбака. – Вот тебе и любовь к природе. Не природу эти ублюдки охраняли, а мачье растили.

– Но ведь этот мак надо перерабатывать на героин. Для такого дела нужны лаборатории, так?

– Такую лабораторию сделать – как два пальца… Да можно и без этого обойтись. Ханье, например, бодяжить.

– То есть? – не понял Сергей.

– Это делается так. У мака подрезают обычной бритвой стебель – и снимают молочко на бинт. Потом эти бинты варят. Называется эта фигня ханкой.

Сергей вспомнил странную смесь в кастрюльке на кухне. Были там бинты или нет? Не посмотрел, не до того было. Выходит, Бешеный сказал не все. Хотя об этом его никто и не спрашивал. Казак, конечно, сталкивался и с наркотиками, и наркоманами. Но в Абхазии было полно марихуаны и героина. Ну а потом Казак стал вращаться в серьезном обществе, где если уж употребляли наркотики, то не самодельные, поэтому он ничего не знал о доморощенных способах приготовления дури. А теперь Бешеный уже ничего рассказать не сможет. Он закопан в овраге возле пром-зоны. Да уж, погорячились.

Между тем Рыбак продолжал:

– А можно из этого мачья делать натуральный опиум – ну, знаешь, который раньше курили из трубок.

– А смысл, если можно шприцем бахаться?