Бандитский подкидыш

– Он и правда в сотни раз тебя лучше, – сказала я выходя из комнаты, в которой, несмотря на распахнутые окна, вдруг катастрофически мало воздуха стало.

А Рафаэль снова засмеялся.

Глава 33. Давид

И вот все так, как мне хочется. И я своей квартире, огромный пентхаус в элитном доме. Не об этом ли мне мечталось так недавно? Просто взять и вернуться в свою жизнь. И вот, здесь я. Лев в своей комнате, все как положено. Няня новая, но взгляд стыдливо от меня отводит, словно знает все подробности не очень красивой моей осени.

И в этой квартире нет ни следа матери Льва – это моя территория. И все правильно, все хорошо. Только… тоска изнутри гложет, не даёт покоя.

Во-первых, Катьки нет рядом. Во-вторых, Рафаэль сбежал. Просто бросил Аделину и сбежал. А в-третьих… Катя и Рафаэль сейчас вместе. Невероятно. Уму не постижимо, но уже вторая моя женщина выбрала его. Может, причина во мне? Я искал эти причины так рьяно, словно, если нашёл бы, стало бы легче.

Нет, не стало бы.

– Такого не может быть, – уверенно сказал я, увидев первые фотографии. – Это ложь. Из под земли мне его достаньте.

Я в силу вошёл. Теперь у меня гораздо больше возможностей, чем тогда, в сентябрьском лесу. Я все могу. Это я говорю себе, а сам смотрю на фотографии. Не электронные, нет. На дорогой бумаге, качественные. И Катька на них такая красивая, что дыхание перехватывает, и челюсти стискиваю сильно-сильно, того и гляди, зубы в крошку.

Она укрыта одеялом. Всё чиннно благородно. Поверх него только тонкие руки, родинка на плече, выступающие ключицы. Лицо в профиль, острый нос, взлохмаченные волосы. Все такое родное – моё. Только на её предплечье по хозяйки лежит мужская рука, и руку я эту отлично знаю, я с владельцем её рос вместе. И в самом углу кадра – мужская же смуглая коленка.

Думал найду его – убью. А потом – нашёл. Лучше бы не находил, черт возьми!

Потому что теперь у меня есть новые фото. Даже видео, мать ваша. Вот Катька зябко кутается в пальто, а Рафаэль держит над ней зонт. Вот вместе в кафе. Она ему улыбается. Вот придерживает перед ней дверь. Катя явно не в плену. Ей хорошо там.

И я хочу его убить. Его убить, а Катьку забрать. Но, но, но, черт подери!!! Имею ли я право? Как преданного Рафаэлем да, безусловно. Но Катя…вдруг она его любит? Какое страшное слово. Она едва не отдала жизнь за моего сына. Отдала бы, если бы была нужда. Она бросила все ради нас. Имею ли я право отнять у неё того, кого ненавижу так? Имею ли право так поступить?

Я заставляю себя ждать и думать. Каждый час – мучителен. Оказывается, я нисколько не был привязан к своей жене, её измена вызвала во мне лишь досаду. А мысль о том, что Катя сейчас прижимается к Рафаэлю ночами, так же как ко мне недавно, сводит с ума. Сразу все рациональные мысли из головы прочь, хватаю ключи от машины, поехать, покарать того, кто предал, свою женщину забрать себе!!!

Но…плачет Лев.

– По маме скучает, – говорит няня. – Не бойтесь, младенческая память коротка, он быстро её забудет.

Она ничего не знает. Сказать не смеет, но осуждает. Лишил сына матери. Да такая мать…врагу не пожелаешь.

– Иди сюда, – зову я сына.

С трудом разжимаю сведенные яростью кулаки. Беру на руки ребёнка. Он плачет так горько и безутешно. Не по матери он скучает. По Кате. Она его мама. И при мысли о том, что он её может забыть, выть хочется.

Глава 34. Катя

Под моими ногами была галька. Мелкая, сбитая морем почти в песочную крошку. Из неё торчали более крупные камни. Гладкие, округлые, с белесыми разводами соли. На одном из таких я и стояла, и море подбиралось к самым моим ногам.

Домой мне нужно. Нужно, да только не ждёт меня там никто. Телефон мне Рафаэль купил, даже сим-карту как-то восстановил без паспорта. Номеров половины нет. Позвонила Аньке. Ты сначала обозвала меня безответственной, а потом повизжала от восторга услышав шум моря на заднем плане. Сама же придумала историю любви для меня. Сама же в неё поверила. Ах, эсли бы она знала, что на самом деле было… Но в такое поверить сложно.

Отцу тоже позвонила. Тот на меня скорее зол был. За то, что влипла в неприятности, которые его коснулись. Он так и не понял ничего. Вот если бы мама, материнское сердце чутче… Теперь я это точно знаю.

Меня никто не ждал, никто не преследовал. Тот, кто был главным зачинщиком моих бед сидит себе на лавочке, что на набережной. Курит. Газету читать пытается, а её ветром треплет. Сердится, потом на меня смотрит. Что разглядеть пытается?

– Домой хочу, – сказала я. – Тут дождь, а там снег уже лёг. Оказывается, я люблю снег, я по нему соскучилась.