Бандитский доктор

Только бы не ошибиться и проделать все как надо!

* * *

Захаряна интересовало все, что он мог почерпнуть из книг по глубинной психологии. Например, он узнал, что, согласно положениям теории Юнга, в человеке имеются несколько субличностей, то есть особых внутрипсихических образований, проще говоря – существ. Эти субличности сродни бесам средневековых религиозных представлений, которыми одержим человек. Они влияют на всю подсознательную, а значит, и обычную жизнь личности, побуждая человека к свершению каких-то нужных им действий.

Петр принялся анализировать содержимое своей психики, записывал по утрам сновидения и толковал их с позиций психоанализа и других, еще более интересных методов. Все это чрезвычайно увлекало и будоражило сознание. Он с восторгом сравнивал себя с Одиссеем, дерзнувшим спуститься в Аид – царство мертвых, и вступить там в контакт с душами умерших, испрашивая у тех советов. Как отважный паломник стремится к цели своего путешествия, так Захарян пытался разобраться в самом себе, взывая к тому, что было названо известным психоаналитиком Жаком Лаканом – Другой.

Петр все больше склонялся к тому, что каждый человек – это целый мир, населенный своими персонажами: людьми, зверями, фантастическими существами. Есть там Бог, есть и дьявол. И внутри человеческой души идет постоянная борьба между ангелами и демонами, что отражается на реальной, повседневной жизни личности. Но мало кто подозревает об этом. Ведь в сущности люди – вовсе не цари природы и владыки собственной судьбы. Все это чепуха! Все мы – запрограммированные кем-то всесильным персонажи грандиозной игры, марионетки в руках таинственных кукловодов. И управляет нами отнюдь не наш разум, а нечто, скрытое за ним. Здесь – тайна великая.

* * *

Круглосуточное, в течение двух недель, наблюдение за подозреваемым ничего не дало. Коллекционер Слава Котельников вел себя как обычный добропорядочный член общества.

«Наверняка затаился, сволочь! – с досадой думал Лыгин. – А может, у него сейчас как раз период просветления?»

Так или иначе, но результатов было ноль, и в скором времени «наружку» придется снимать. На всякий случай майор дал задание Лепоринскому проверить еще троих из числа подозреваемых нумизматов. Один из них, веселый парнишка по имени Юра, охотно шел на контакт, без умолку болтая о всякой всячине и передавая капитану все последние сплетни о своих соратниках по клубу. Битого опера это слегка насторожило. Он помнил слова шефа о том, что серийные убийцы, как правило, интересуются работой следователей и оперативников, предпринимают попытки сблизиться и оказать помощь сотрудникам правоохранительных органов, многие из них подражают полицейским и охранникам – одеваются в камуфляж или униформу, ездят на машинах тех же марок, даже профессии предпочитают выбирать близкие к полиции. «Хотя, с другой стороны, этот пацан ведь не знает, что я – мент. Или догадался?» – рассуждал про себя капитан, решив все же присмотреться к тому повнимательнее. Но ничего нового и действительно стоящего капитан не нарыл.

Под подозрением оперативника оказался еще один странный тип – коллекционер Паша, плюгавый мужичок средних лет. Третьим он наметил себе Петра Захаряна, но его капитан взял на заметку «до кучи», от безысходности – тот и близко не подходил на роль подозреваемого по делу о серийных убийствах, слишком был на виду.

Во время очередной «вылазки» в клуб к Лепоринскому подошел один из старых нумизматов и, отведя того в сторонку, заговорщически подмигнул:

– Тебя, кажется, Борисом зовут? Зря ты, Боря, среди наших роешь, того и гляди, догадаются, кто ты есть на самом деле.

Капитан оторопело уставился на пожилого мужчину.

– Да не удивляйся ты так. Я ведь тебя сразу засек, как только ты начал выспрашивать да вынюхивать. На такие дела глаз у меня наметан, сам когда-то опером не одну пару башмаков стоптал. Ты у своих там, в Управлении, поинтересуйся, может, кто еще помнит Анвара Тимергалеева. А что касается твоего задания, я тебе так скажу: среди постоянных коллекционеров, тех, что посещают клуб регулярно, убийцы Каримова нет, поверь моему опыту. Кто-то со стороны, или вообще не там ищете.

Все еще изумленный, опер лишь покачал головой. Ну и дела! Раскололи, как желторотого курсантика.

На следующий день, у себя в ГУВД, обсудив этот инцидент с Лыгиным, он по совету последнего напросился на прием к начальнику Управления, генералу Миногину, где в нескольких словах, без затей изложил цель своего визита. В ответ тот лишь усмехнулся: