Бандит с Черных гор

Шериф зафиксировал на неопределенно долгий срок торжественное выражение лица и с достоинством кивнул головой.

- Однако вопреки моим благим намерениям, - продолжил Дюк, - кое-кто в городе хочет лишить меня возможности спокойно и честно отдыхать ночью после упорных дневных трудов, причем лишить не только меня, но и ряд других жителей города. Не так ли, шериф?

Шериф уклонился от ответа, принявшись скручивать сигарету.

- Присаживайтесь, - сказал он после того, как Дюк отказался от предложенного табачка.

Дюк вежливо взял стул за спинку и устроился на нем чуть подальше, в самом уголочке. По крайней мере тут никто не смог бы обойти его со спины или проследить за его движениями сквозь оконное стекло. Шериф с большим вниманием наблюдал за его хитроумным маневром. И вдруг неожиданно, усевшись напротив Дюка, произнес:

- Морроу, сколько вам лет?

- Сэр, меня нисколько не злит, когда люди называют меня просто Дюк, небрежно вымолвил он. - Не надо мучиться и выговаривать это ужасное имя Морроу. Значит, сколько мне лет? Достаточно, чтобы участвовать в выборах президента.

- Да, я полагаю, столько годочков вам уже исполнилось. - Шериф улыбнулся, впав после этого действия в некоторое раздумье. - Боже, так ведь оно и есть! Вы совершенно правы!

- В ваших устах признание моего возраста звучит как присяга средней степени важности, сэр, - сказал Дюк.

- Совершенно верно, - не замедлил с ответом шериф. - Однако, Дюк, сколько человеческих жизней на вашем счету за последние семь лет?

- Вы хотели сказать - за четыре года? - поправил его Дюк. - Последние три года я, вообще-то, не жил.

И тут он так улыбнулся шерифу, что тот нервно затянулся и выбросил перед своим лицом густую дымовую завесу. Он чувствовал себя несколько спокойнее в этом призрачном сизом укрытии.

- Неужели там было настолько плохо? - спросил шериф. - А я всегда полагал, что там с вами обращаются, в общем, пристойно. Разве вам не сократили срок на целый год?

- Совершенно верно. Начальник тюрьмы простил мне год, - ответил Дюк. Но разве в принципе возможно хорошее отношение к заключенному? Четыре стены, окружающие тебя, знаете ли, не очень-то могут развеселить человека.

Шериф пожал плечами и поерзал на стуле.

- Я думаю, вы правы, - произнес он. - Особенно трудно там было именно вам, человеку, который наслаждался свободой так, как никакой другой средний гражданин этой страны; естественно, вам было там исключительно тяжело.

- Эти три года показались мне тридцатью годами воздержания, - спокойно проговорил Дюк. - Вот и все мои тамошние ощущения.

Он наклонился вперед и снял шляпу:

- Посмотрите! - И голова его оказалась в круге света, источаемого керосиновой лампой.

Шериф глянул и пришел в ужас. Черные волосы Дюка были густо посыпаны солью ранних седин. И сейчас, когда Дюк поднял лицо почти к самой лампе, шериф заметил, что годы оставили свой след не только в морщинках, но и в самом выражении лица. Этого ему хватило; он откинулся на спинку стула, глубоко вздохнул и откашлялся. Беседа начинала действовать ему на нервы. Что нужно от него Дюку? К чему это деланное смирение? Куда подевался его взгляд, полный огня, его оскорбительный смех, его слова, бичующие собеседника? Только улыбка осталась прежней - печальной, суровой, непроницаемой, холодной.

- Я хотел бы, - сказал Дюк, - чтобы все поняли меня, чтобы смогли во всем разобраться.

- Дюк, я вас внимательно слушаю!

- Я хочу навсегда покончить с прежним образом жизни.

- О!

- Я завязал, шериф. Я хочу начать абсолютно мирную жизнь.

Шериф кивнул головой:

- От души надеюсь, Дюк, что вам повезет!

- Значит, вы не верите, что я хочу этого? Или вы думаете, что не сдержу собственного слова? Шериф, внутренне я изменился в гораздо большей степени, чем это демонстрирует моя внешность!

- Значит, вы изменились?

Тут шериф поднялся с ощущением несколько большей уверенности и внимательнее всмотрелся в своего ужасного собеседника. Нет, в самом деле, ведь могли же льву подрезать когти и вырвать клыки? Почему бы и нет?

- Я полностью переменился, - повторил Дюк.

- Я совершенно уверен, что именно так оно и есть. Вы собираетесь вернуться на ранчо Картера?

- Сначала хотелось бы повидать Линду, - пробормотал бывший каторжник, поднял голову и улыбнулся. - Нет, я действительно хотел бы увидеть Линду! Он посмотрел прямо в глаза шерифу. - Я хочу, чтобы она сама сказала мне, что следует предпринять в первую очередь.

Дюк обратил внимание, что шериф почесывает щетину на подбородке, а мысль его неуловимо начинает ускользать в сторону.

- Значит, вы все-таки не разлюбили девушку?

- Ну конечно же нет! - Дюк вскочил со стула и изменившимся голосом спросил: - А почему, собственно, я должен был это сделать?

- Да нет, никаких причин к тому вроде бы нет, - процедил шериф сквозь зубы, как будто кто-то сунул ему под самый нос револьверный ствол. - Я думаю, что в данном случае вообще никаких причин не существует!

- Сэр! - горячо воскликнул Дюк, постепенно теряя выдержку и бледнея. Вы намереваетесь сказать мне что-то важное?