Бандит по соседству

– Если ты его упустишь. Елизавета, Мира так и останется инвалидом. И это будет на твоей совести, ты же понимаешь?

– Понимаю.

– Чтобы не получилось, как тогда.

– Мам, у меня прострелило спину. Но я доделала программу.

– Значит, недостаточно хорошо. Это был твой последний шанс, а ты его упустила.

– Ну, хватит уже! Мое тело в любом случае сыграет свою роль. Хоть не как гимнастки, так как шлюхи,

– Лиза! – она заносит руку, а я сжимаюсь. Уже на автомате. – Ты, что же, думала, я тебя ударю?

– Нет, конечно. Макияж же может испортиться. Прическа. Все, не злись, я ушла. Там, наверное, Миша приехал.

Я даже обуваться не стала. Просто подхватила вещи и крикнула Мире, что люблю ее и выскочила в подъезд. Суббота, а работы в квартире Матвея идут полным ходом.

Я невольно прислушиваюсь, пока одеваюсь и обуваюсь. Уже знаю, что не вызову лифт, чтобы пройти возле его двери, получить порцию похоти, что взглядами выражают рабочие, иногда сидящие на лестнице.

Но я, все равно, иду мимо них, потому что всегда есть шанс, что Матвей приехал их проверять, что он окажется дома. Ну, а вдруг?

И я, конечно, просто пройду мимо и даже не поздороваюсь с ним, но кажется, что увидеть его жизненно необходимо, хотя бы раз.

Миша действительно уже приехал, как обычно одетый с иголочки: в джинсы, белую рубашку, белые кроссовки и пуховик. Господи, как я мечтаю, чтобы Миша подарил мне не айфон, а пуховик! И точно не мечтаю об очередном букете роз, что через день вянут. Скоро у меня аллергия на них будет. Я принимаю букет, и он тут же фотографирует нас для своего канала в социальной сети. Интересно, а первую брачную ночь он тоже будет постить?

Даже смешно становится. Хотя фотки отличные, ничего не сказать.

– Мы отлично смотримся вместе, как думаешь?

– Согласна, Миш, – он открывает мне двери, и я аккуратно сажусь, стряхивая хлопья снега с каблуков. Миша улыбается.

– Ты просто идеальная, Лизун!

Лизок. Ничего более глупого он придумать не мог.

– Это потому что рядом со мной идеальный парень, – еще немного, и мы начнем блевать радугой и сердечками.

– А скоро стану идеальным мужем, – он наклоняется прямо к моему лицу, закрывая собой свет, заполняя пространство между нами до тошноты сладким одеколоном.

Тянется губами, а я понимаю, что вот прямо сейчас в этой всей ванильной сцене я не могу отказать ему в поцелуе. Можно сколько угодно думать о Матвее, летать в облаках рядом с мужчиной, который одним касанием сводит с ума, но нужно помнить о реальности.

И моя реальность – это идеальный Миша, который давно в меня влюблен.

Я закрываю глаза, жадно надеясь, что испытаю хоть тень тех ощущений, что крыли в клубе рядом с Матвеем.

Даю себя поцеловать, даже открываю рот, впуская в себя инородное тело, но не чувствую ничего.

Полное опустошение и незримую, бессмысленную вину перед своими фантазиями, где Матвей заходил гораздо дальше, чем касания губ и имитация полового акта через одежду.

– Вау, – отрывается Миша и смотрит мне в глаза. – Ты чудо, какая сладкая!

– Ожидание того стоило? – облизываю я губы, словно это сотрет вкус сладких сигарет. Матвей курит другие. Взрослые. С табаком, а не ягодками. Почему-то их вкушать более приятно.

– Сверх того, даже боюсь представить, что нас ждет в первую брачную ночь, детка.

– Очень жду, – вру я и улыбаюсь, а он дарит мне еще раз свои слюнявые губы и отрывается, чтобы, наконец, сесть в машину.

Я сжимаю руки в кулаки и убираю между ног, потому что очень хочется дать себе оплеуху, потому что хочу открыть дверь и выскочить, потому что хочу на свою дорогу!

Сложную, как упражнение, которое нужно сделать пару сотен раз, чтобы оно, наконец, получилось.

Мы выезжаем на дорогу. Пока стоим на светофоре, Миша снова снимает, теперь уже наши сплетенные руки.