Бандит-6. Король

— Умеют — снова усмехнулась бабуля — Есть снадобья, а если к ним приложить силу нескольких Хранительниц…

Помолчали. После раздумья, спросил:

— Почему Хранительницы за войну? Почему они с ними? Как так может быть?

Явственно слышимый смешок:

— Хех…Келлан, мальчик мой…никто не может жить вне рода! Нет, не так — НЕ ВСЕ могут жить вне рода. Как я. Как мои коллеги Хранительницы, с которыми мы тебя…в общем — не все могут оторваться от Рода. А те, что остались здесь — они зависимы. Кто у власти Рода, тот и диктует им волю. Или они идут прочь, в мир. А кто их ждет за Лесом? Или что… Понимаешь, маленькая община — это и хорошо, и плохо. С одной стороны, тебе все помогут, случись беда — защитят, если пришел враг. А с другой…ты должен выполнять все, что тебе скажут. Иначе община тебя отринет, и ты останешься один против всего мира. Вот они и боятся, что их прогонят. Есть-пить надо? Жить где-то? Тем более что их всех приучили к мысли о том, что имперцы только и мечтают, чтобы убить всех ворков.

— Только и дел им, что убивать ворков! — встряла из темноты Хельга — Да имперцы и думать не думают про ворков! У них без них хватает дел!

— Это точно — вздохнула Соня, и после паузы, добавила — Все заняты своими делами, все живут, как могут. Никто не помнит про ворков. Кроме тех, кого они тут достали.

— Сколько мы тут сидим? Не засекали время? — спросила Хельга, и ответом ей было молчание — Они же вроде хотели нас на следующий день…убить.

— Дня три, не меньше — мрачно ответила Соня — Видимо что-то у них не сложилось. А то, что дня три — по Фелне определяю. Нога распухла сильно, уже выше колена перешло. Это не за один день. Вчера она еще в сознании была.

— Скоро отрава испортит всю кровь — вздохнула бабуля — И тогда конец. Сами-то как?

— Мы-то чего…вы как? Зачем они вас-то так изувечили?

— Зависть, девочки — хмыкнула бабуля — В мои…не скажу сколько лет, я выгляжу почти как девочка. А все почему? Потому что сила моя выше их силы. Потому что…я умею. Они хотели узнатьрецепт снадобья долголетия. А вот хрен бы им! Умру, но не скажу!

Она хрипло засмеялась-закаркала:

— Ах-ха-ха! Эдерра как старалась! Просто на дерьмо изошла, когда я ей сказала, что она сдохнет старой, морщинистой, вонючей дрянью, неспособной держать свою мочу! Потому что она мразь, для которой свои удобства важнее жизни рода! И что я никогда и ни за что не открою им рецепт, что бы они не сделали! Вот эта тварь и постаралась…ритуальным серпом всю грудь исполосовала. Все красоты лишить старалась.

— Как же вы…терпите? — тихо спросила Соня.

— А как ты терпишь? — усмехнулась бабуля — Тебе тоже досталось. Кстати, что они от тебя хотели?

— Что хотели? — голос Сони дрогнул — Хотели, чтобы я…чтобы…упрашивала мужчин…взять меня. Чтобы пресмыкалась перед ними. Чтобы…

Она замолчала, и секунд пять ничего не говорила. Затем продолжила:

— Хотели сломать меня. Они знают, что я люблю Пета…Кела. Знают, что я фактически его наложница. Как и остальные девочки. И что мы с ним… В общем — они хотели чтобы я плевала ему в лицо, потом отдалась им на его глазах — по своей воле, упрашивая, и оскорбляя его, а потом…потом чтобы я его мучила. Пытала. Тогда они меня отпустят и не изувечат. А я отказалась, потому они стали меня пороть кнутом. Я и не знала, что это ТАК больно…

Соня всхлипнула, вздохнула:

— Но я выдержала. Не согласилась. Тогда они привели Хельгу, и с ней делали то же самое. И предложили то же, что и мне. Только ей сказали, чтобы она мучила еще и меня, тогда ее сразу выведут из леса, и еще наградят. Дадут камней, золота… А она не согласилась. И ее тоже били. Нас били одновременно и заставляли смотреть.

— Как сломали ногу Фелне? — спросил я деревянным, чужим голосом. Меня трясло от ненависти. Если бы я мог, я бы выжег весь этот чертов лес! Вместе с его обитателями! Которые из светлых эльфов давно превратились в темных. Но до сих пор считают себя светлыми. Ибо так удобнее.

— Фелну привели после Хельги — безжизненным голосом сказала Соня — Фелна молодец, она ловкая и сильная, как тигрица! Нас увидела — повисла на руках, расплакалась…а когда они расслабились — вывернулась, и ногой сломала челюсть одному конвоиру. Потом еще двоих уложила. Но ее все равно захватили. А потом один из главных приказал положить ее ногу на пень, и топором, обухом ударил по голени и по колену. И смеялся — мол, теперь не помашешь ногами.

— Мне бы мой меч! — выдохнул я — Я бы им тварям показал, как гибнет спецназ! Нет — бьется спецназ! Бесы! Везде — бесы!

— Ты о чем, Пет? — спросила Соня, и я почувствовал, как рука девушки обняла меня за пояс. И тут же — рука с другой стороны. Хельга.

— Да так…ниочем — вздохнул я, и тут же перевел тему — Больно, девчонки?

— Больно — ответила Хельга — Плачем потихоньку, а так больно, что слов нет! Как огнем жжет. Но твоей бабушке больнее. Гады, такая красивая грудь!

— Она их больше всего и бесила — усмехнулась в темноте старая колдунья — А что касается боли…я умею ее отключать. Только после того, как отключишь — ничего уже не чувствуешь. Делаешься деревянная.