Бандит

— Чудак! Это когда она на твоей тачке, так это противоугонка. А если на чужой, так это «жучок». Понятно? Езжай туда и, как только Рыжий появится, поставь эту штуку на его тачку. Мне надо знать, где вся эта кодла гнездится, понял? И срисовывай все точки, в которых он объявится. — А если Рыжего не будет? — Ну, поставишь еще на кого-нибудь, по твоему усмотрению. Я к тебе вечером еще Лешку пришлю, с такой же штуковиной. Смотрите не засветитесь.

— Не засветимся. Они наглые, — сказал Максим, — они мента в упор не видят, а нас вообще за блох считают.

Максим распрощался, а Валерий сел на корточки перед холодильником и принялся рыться в нем в поисках еды. Еды не было — мужики после вчерашнего совещания вымели все начисто, и только на верхней полке погибало от тяжких телесных повреждений зеленое, кем-то надкушенное яблоко.

Валерий вспорол брюхо коробке, на которой сидел, и вытащил оттуда испанскую шоколадку — фирма брала товар на реализацию от некоего Севы. Он отправился на кухню запить шоколадку тепловатой, с чуть заметным привкусом хлорки водой.

На кухне вещала радиоточка, Вера Сергеевна жарила котлеты с луком под аккомпанемент репортажа об аресте на российской таможне ста сорока миллиардов рублей и одного человека.

— Котлетку хочешь? — спросила Вера.

— Нечего ему котлетку, — тут же рявкнул рядом Пал Палыч, — он у нас буржуй!

Ты с него за котлету столько спроси, сколько он с тебя за мороженое. Валерий молча пил воду.

— У, суки, — прибавил старик, бессильно грозя изрыгающему русскую речь приемнику. — страну продали! Вчера пришел к Петьке, а на соседней площадке в двери ванну вносят, шире моей комнаты ванна! Ворюги!

— Да ладно тебе, — сказал Валерий, — ты на себя посмотри, Гаврилыч. Ты человека из-за света в уборной готов в толчок спустить, а туда же — мораль читаешь. — Демократы продажные, — сказал старичок, — народ изводят. На улицах среди бела дня стреляют. Сто сорок миллиардов рублей продали!

— Изводят, — согласился Валерий.

— Только не из-за света в уборной. Из-за сорока миллиардов — изведут, а вот из-за света в уборной — навряд ли.

За всеми этими делами Валерий едва не забыл о вечерней встрече с Иванцовым.

Он приехал к ресторану минута в минуту, и припарковавшийся чуть ранее Иванцов с изумлением посмотрел на свежую, как речная форель, «шестерку» вишневого цвета, лихо подкатившую к бровке, и на одежду высадившегося из нее человека. Валерий был облачен в новенький, под стать машине, серый двубортный костюм, и по белизне его рубашка могла выдержать конкуренцию с совестью праведника. Единственным недостатком одежды был галстук. Галстук вполне достойный, тихой расцветки, однако завязан он был каким-то буйным узлом и свешивался непозволительно низко.

Когда они входили в стеклянные двери, Валерий оглянулся: на другом конце улицы, в стороне от веселья, тихо тормозил желтенький «Москвич» — это Пашка вызвался подстраховать Валерия, если чего.

В ресторане было шумно и весело, разноцветные фонари качались на потолке и рассыпались радужными блестками в начищенных квадратиках паркета и хрустальных бокалах, сияли на мокрых боках вытянувшихся во всю длину тарелки угрей и золотистых корочках жареных цыплят.

— Ну что, так сможешь? — с улыбкой справился Иванцов, обводя рукой низкий сводчатый зал.

— Дадите ссуду — смогу, — сказал Валерий.

Иванцов помолчал, поджидая, пока официант выставит на столе заказанные напитки. Вслед за напитками с тележки на стол перекочевали тарелочки с утопающими в зелени, тонко нарезанными помидорами, золотистые пальчики осетрины «орли» и мельхиоровая вазочка с пряным соусом. Официант отошел, и Иванцов спросил: — А что это за история с фирмой «Топаз»?

— Так, — сказал Валерий, — я с ними поговорил культурненько…

— Наивный вы человек, Валерий Игоревич. Думаете, они от вас отстали? — Не отстали, так отстанут.

Юрий Сергеевич отправил в рот пышущий жаром ломтик, задумчиво прожевал, прислушиваясь к собственным ощущениям, крякнул и сказал: — Понимаешь, Валерий, я тебе скажу честно, что твое вчерашнее приключение вызвало среди моих коллег не самые приятные комментарии.

—Ну?

— Мы не можем ссудить тебе деньги под тридцать пять процентов. Только под сорок два.

— Что?! — Это не мое решение, Валерий. Я, сосвоей стороны…

— Почему? — Все та же вчерашняя история. Фактор дополнительного риска. — Э, нет, — сказал Валерий. — Если человек платит «крыше» — это фактор дополнительного риска. Да вы с меня теперь не тридцать пять, а пятнадцать брать должны! — Валерий, ты пойми меня! Эти вопросы не я решаю!

Подошедший официант поставил на стол бутылку, завернутую в заграничную подарочную бумагу с тиснеными розочками.

— Я не заказывал, — сказал Валерий. — Вон та компания посылает вам, -объяснил официант.

Валерий взглянул: в глубине зала веселились несколько человек, незнакомые рожи.

Валерий потянулся к бутылке и развернул бумагу. Застыл. Это была не водка и не вино. Это была пластиковая бутыль с иностранной надписью: «Antifreeze».

— Ты чего? — испуганно спросил Юрий Сергеевич. — Я сейчас.