Банда возвращается

Как она могла возражать? К тому же у нее в голове мелькнула интересная мысль: если Тимур хочет наполнить ее холодильник мясом, – не значит ли это, что он желает быть здесь частым гостем? И не сидеть у нее на шее – в смысле обедов и ужинов… Наверное, его жест – жест, достойный мужчины.

Светлану очень устраивало это. Глупо или не глупо – но она истосковалась, как говорится, по сильному плечу. Несмотря на хорошие внешние данные и вполне покладистый характер, в личной жизни ей не повезло: попадались либо алкоголики, либо "транзитные пассажиры"…

Женщина отступила назад, давая Тимуру дорогу:

– Делай как тебе нравится, Тимур…

Проходя мимо нее, мужчина на секунду задержался и, полуприкрыв глаза, втянул носом воздух. Видно было, что Тимуру понравился запах духов. Но он ничего не сказал…

Глава 3

КОРИДОРЫ КОНЧАЮТСЯ СТЕНКАМИ

Бондарович и Макарова, 10 часов ночи, 23 марта 1996 года, Кремль

Когда за Кожиновым закрылась дверь, оставшиеся с минуту стояли в молчании. Девушка – то бишь лейтенант Макарова – сосредоточенно просматривала свои записи в блокноте; Репека прислонился спиной к кафельной стене и, судя по мелькнувшему мечтательному выражению на лице, думал о чем-то постороннем; Секретарь Совета безопасности все еще раздраженно смотрел в ту сторону, куда ушел Кожинов… Или внимание его привлекала дверь?

Александр несколько секунд прощупывал Секретаря взглядом:

"Красивый дядя! Благородные черты; приятная – украшающая – седина. Волевое лицо… Такие всегда при власти, даже если не обладают никакими способностями, даже если совершенно бездарны; таких тянет внешность – представительная, впечатляющая, запоминающаяся; такие при необходимости могут нравиться… Да, они всегда будут при власти, – хоть маленькой, но при ней.

Как при кормушке… А у Секретаря Совета безопасности власть большая".

Бондарович отвернулся. Он устал, он был раздражен.

И переносил свое раздражение на всех, кто оказывался рядом. Давно пора было взять себя в руки…

– Послушай, майор, – Поливода решил за неимением лучшего воспользоваться тем, что есть. – Как у члена следственной бригады у тебя имеются определенные права…

Бондарович наконец взял себя в руки. Он повернулся к Секретарю всем корпусом и едва не щелкнул каблуками:

– Так точно, товарищ генерал-полковник.

Секретарь Совета безопасности слегка удивился неожиданному переходу майора к уставным отношениям. Однако Бондарович твердо смотрел ему в переносицу, выражая всем своим видом полную лояльность.

Поливода подошел ближе:

– Генерал Кожинов, кажется, считает это происшествие внутренним делом Кремля и не собирается никого подпускать к нему на пушечный выстрел.

Александр вскинул брови, но ничего не сказал.

Секретарь Совета безопасности продолжал каким-то вкрадчивым голосом:

– Однако в условиях чеченского конфликта и приближающихся выборов этот случай подрывает престиж Президента и становится вопросом поистине национальной безопасности, – Секретарь сделал значительную паузу, за время которой майор мог осознать всю меру своей ответственности и оказанного ему доверия. – Поэтому я вменяю вам в обязанность ежедневно два раза, или даже чаще – по мере необходимости – докладывать мне о результатах вашей работы. В этом случае я смогу оказать вам – специалисту, бесспорно, опытному и инициативному – оперативную поддержку.

Банда мысленно чертыхнулся; этого ему еще не хватало:

– Следственная бригада, товарищ генерал-полковник, в интересах дела работает независимо от кого-либо, о результатах своей деятельности докладывает только непосредственному начальству и не имеет права разглашать кому бы то ни было следственные секреты. Господин Президент объявил о своем непосредственном контроле за действиями бригады, поэтому вам следует решать вопрос о вашем регулярном информировании через генерала Щербакова, или через председателя ФСБ, или через Президента, – все это Бондарович оттарабанил на одном дыхании и снова уставился в переносицу Поливоде.

Тот побледнел и покачнулся.

– Ваньку валяешь, майор? Ты часом не собрался стать капитаном? – Секретарь с силой хлопнул дверью.

Бондарович остался с двумя разнополыми лейтенантами. Он устало подошел к креслу и уселся в него, закурил.

Его примеру никто не последовал.

Александр подумал: что-что, а остаться незамеченным высоким начальством ему не удалось. Он усмехнулся этой мысли.

– Похоже, я произвел на дедушек не слишком благоприятное впечатление, – сказал он, глядя на девушку.

Банда уже заметил, как она хороша. И успел подумать, что от такой красотки на такой службе, должно быть, не очень-то много проку; впрочем, генералу Кожинову видней… А может, у девочки протеже… Еще Александр заметил, что девушка не почувствовала себя неуверенно под его пристальным изучающим взглядом, – она неплохо владела собой.

Посмотрела на него с прохладцей – как на человека, напрочь лишенного чувства такта:

– Руководителем объединенной следственной группы по делу об убийстве Виктора Смоленцева назначен распоряжением Президента Наум Степанович Кожинов, с которым вы говорили, – размеренно сообщила она.