Банда отпетых дизайнеров

Это описание не показалось мне увлекательным, но я проявила тактичность и не стала хаять экстерьер Алкиного нового кавалера раньше времени. Спросила только с легкой иронией:

– И где же ты взяла такое чудо?

– В парке подобрала, на травке, – сказала Трошкина.

– Пьяного, что ли? – я неприятно удивилась.

– Ничего и не пьяного!

– А с чего бы трезвому на траве лежать?

– Он на нее упал!

– С лавочки?

– Да с какой лавочки?! – Алка зачастила, торопясь объяснить: – Вот ты послушай, как все было. Я шла по травке, а он упал к моим ногам…

– Пьяный? – опять спросила я, потому что трезвые мужики к Алкиным ногам сами собой до сих пор не падали.

– Ну что ты заладила – пьяный, пьяный? – обиделась подружка. – Он упал, потому что у него крылья не раскрылись. Он маленький еще.

«Так, я все понял: это был купидон! – ожил мой внутренний голос. – Только маленький еще, с неокрепшими крыльями. Он пал к Алкиным ногам, гремя колчаном со стрелами, и попутно зашиб какого-то алкаша, сидевшего на лавочке. Тот закономерно втрескался в Трошкину, и теперь вся эта компания пьянствует у нее дома. Соображают на троих!»

– Алка, вы там пьете? – спросила я.

– Я – нет, а он пьет! Еще как пьет! – с непонятной гордостью ответила подружка. И добавила еще: – Из пипетки.

«Так, мне все… – начал было мой изобретательный внутренний голос».

– Молчать! – гаркнула я. – Ни слова больше! Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать! Трошкина, я иду к тебе!

Я сбежала по лестнице на два этажа вниз, Алка открыла мне свою дырчатую дверь и предупредила:

– Не шуми, он спит!

– Нажрался и отрубился? – с презрением к незнакомому алкашу и к самой подружке, опустившейся до такого кавалера, спросила я.

– Ага! – Трошкина умиленно улыбнулась. – Я накрыла его тряпочкой, и он подумал, что наступила ночь!

– Он еще и дебил? – ужаснулась я.

– Да, глуповат, но с возрастом это пройдет, – сказала подружка и потянула меня в кухню. – Смотри, какой смешной!

– Это он? – уточнила я, приподняв край полотенечка и заглянув в обувную коробку. – Твой новый друг, тот самый желторотый юнец? Я должна позвонить Зяме.

Меня разбирал смех, поэтому я не смогла толком объяснить сердитому братцу суть недоразумения, просто попросила его срочно спуститься к Трошкиной. Зяма прибежал через минуту, даже не переменив наряд. Увидев легендарного Желторотика, он расцвел улыбкой и на радостях стал неумеренно нахваливать Алкину доброту и самоотверженность.

– Да ладно тебе, какая там особенная самоотверженность! – одернула его я. – Она всего лишь подобрала упавшего с дерева птенчика. Это же воробышек, а не крокодил!

– Алка, а ты подобрала бы упавшего с дерева крокодила? – спросил Зяма.

Трошкина, думая о чем-то другом, машинально кивнула, потом опомнилась, помотала головой и сказала:

– Он не с дерева, он из самолета выпал.

Мы с Зямой переглянулись. Во взгляде брата я прочитала беспокойство.

– Трошкина, эта птица, часом, не на голову тебе упала? – мягко спросил он.

– Держа в клювике кирпич! – пробормотала я.

Мой неугомонный внутренний голос радостно сообщил:

«А мне все понятно! Если с самолетов падают воробьи – значит, сельскохозяйственная авиация бомбардирует поля естественными истребителями вредных насекомых!»

– Умолкни! – попросила я.

И, поскольку воробьиная тема меня уже сильно утомила, предложила присутствующим вернуться к нашим баранам. Это фигуральное выражение сбило Зяму с толку, он не понял, что я говорю о детективном расследовании, и с живым интересом спросил у Трошкиной:

– А ты и баранов тут держишь? Каких, австралийских?

– Ты что? Чем бы я их тут кормила? – Алка покрутила пальцем у виска и упорно вернулась к теме содержания домашних животных. – Люди, кто знает, чем кормить птенца?

– Червяками и мухами, – уверенно ответила я. – Вспомни, в детских книжках всегда рисуют птенцов с открытыми клювами, в которые пернатые родители роняют здоровенных дождевых червяков.

– Не верь детским книжкам, художники врут! – хмыкнул Зяма. – Птицы кормят своих деток не целыми червяками, а полупереваренными, из клюва в клюв. Я знаю, я смотрел мультфильм про Бивеса и Бадхеда. Придется тебе, Трошкина, глотать и отрыгивать червяков!

– Может, я их просто вилочкой разомну? – неуверенно спросила Алка.

– Может, ты просто отдашь своего птенца на воспитание юннатам? – предложила я.

– Нет, не могу, – Трошкина покачала головой. – Я думаю, он не случайно возник на моем жизненном пути. Что, если это не просто воробей? Может, в прошлой жизни он был моим дедушкой?

Мы с братом в четыре глаза уставились на Желторотика.

– Я помню Алкиного дедушку, – после паузы сообщил Зяма. – Фома Фомич был маленьким, сухоньким, седеньким старичком. Да, налицо определенное сходство!

– Ты думаешь, Фома Фомич в каждом новом воплощении должен быть приговорен к малым формам? – усомнилась я, разглядывая пернатого «дедушку».

– Пойдемте к вам! – решила Алка. – Инка, ты пустишь меня за свой компьютер? Я залезу в Интернет и попробую узнать там что-нибудь об уходе за птенцами.