Банда

— Капитан, слушай меня внимательно... При том мудаке я не мог всего сказать...

— Говори, — Шаланда, наклонив голову вперед, внимательно рассматривал носки своих ботинок.

— Подойди ближе, я не могу кричать... Немедленно свяжи меня с начальником милиции.

— Зачем?

— Надо. Понял? Надо.

— Вот завтра сдам дежурство и связывайся с кем хочешь, — Шаланда повернулся и уже зашагал было по коридору, но его остановил свистящий шепот Жехова.

— Капитан, ты сгоришь!

— Рабочий день у начальства кончился. Его уже нет на месте. Связаться с ним невозможно, — Шаланда стоял полуобернувшись к задержанному.

— Позвони домой!

— Мне не положено знать его домашний номер, — широкое лицо Шаланды выражало в этот момент сложные чувства. Он уже понимал, что дело куда сложнее, чем ему показалось вначале. Да еще его подпись на протоколах, с которыми ушел Пафнутьев, будь он проклят!

— Я дам тебе номер его домашнего телефона, — сказал Жехов.

— Не положено звонить по домашнему, понимаешь? — он подошел к самой решетке. — Не положено. Каждый должен знать свое место.

— Капитан, послушай... Если Колов узнает, что ты мог и не связал меня с ним... Он тебя размажет по этим стенам. Допусти к телефону, говорить буду я. Уложусь в одну минуту. Скажу, что сижу в твоем отделении, под твоим присмотром. И все.

— А следователь предупреждал, чтобы я ни с кем тебя не связывал... Ведь не зря же он предупреждал! — медленно сдавался Шаланда.

— Дерьмо он, а не следователь! Пойми, мне надо связаться не с бабой, не с рестораном! А с генералом Кодовым! С твоим же начальством! И с моим! Ты это можешь понять?!

— Добре, — сказал Шаланда. — Набрать номер телефона... Позволю. Но говорить не буду. Если услышу, что разговор не тот... Связь прекращу.

— Ладно, открывай. Хватит трепаться, — нетерпеливо сказал Жехов.

Часть вторая Кто есть кто?

Андрей с облегчением проводил взглядом уехавших ребят. Клубы пыли еще долго стояли над дорогой красноватыми, окрашенными закатом глыбами. К вечеру пыль остыла, но поднималась в воздух также легко и невесомо. Андрей видел, что ребята уезжали с явной поспешностью. Не только он был в шоке, им тоже требовалось время, чтобы прийти в себя.

Вслушиваясь в лязг цепи, которую он продевал сквозь прутья ворот, Андрей как никогда раньше ощутил свое одиночество. От низкого солнца, лежавшего на горизонте, стены конторы казались вымазанными в красноватые пятна. Что-то раздражало Андрея в этих пятнах, видеть их было неприятно и он вошел внутрь. Кривоватый коридор, пыль на полу, шелушащиеся стены, когда-то выкрашенные масляной краской, жиденькие двери... Последнюю комнату заняли Махнач и Феклисов, иногда оставаясь здесь на ночь. Подгайцев не возражал — и охрана надежная, и люди под рукой.

Поколебавшись, Андрей запер дверь не только на ключ, но и засунул в ручку подвернувшуюся швабру — теперь сюда никто не сможет войти. Постоял, прислушиваясь, привыкая к тишине. Взгляд его упал на электрический счетчик. Колесико его медленно вращалось. Это насторожило Андрея, он вспомнил, как восторженно Заварзин относился ко всевозможным штучкам вроде магнитофонов, передатчиков, телефонов с самописцами... Подставив табуретку, он выкрутил одну пробку. Колесико остановилось, лампочка на длинном шнуре погасла. Вздрогнул, словно поперхнувшись, холодильник. Обойдя еще раз всю контору и убедившись, что он один во всем здании, Андрей прошел в приемную и присел к телефону.

Диск скрипел, заклинивался, приходилось силой возвращать его в исходное положение, но номер набрался.

— Света? Привет. Как поживаешь?

— Ты куда пропал? Мать не знает, никто не знает... У тебя что-то случилось? — у Светы был низковатый голос, Андрей хорошо узнавал его по телефону. Рыжеватая, с чуть припухшими веками, которые придавали ей слегка сонное выражение, и джинсы он представил, и голубую рубашку мужского покроя... — Андрей! Ты слышишь меня? Что случилось?

— Да, так... Небольшая неприятность. Ты можешь приехать на мою новую работу?

— Так ты там... А почему бы тебе оттуда не уехать? Или тебя еще и ночным сторожем определили? Бешеные деньги будешь получать?

— Света, слушай меня внимательно... Я крепко влип. По самому большому счету.

— Сильней не бывает? — он понял, что девушка улыбается.

— Да, можно и так сказать. Сильней не бывает. Приезжай. Садись на мотоцикл и дуй сюда, как можно скорее.

— Даже так... Тебе паршиво?

— Хуже не бывает.

— Ни фига себе! Что-нибудь связанное с твоими новыми приятелями? Я была права?

— Да.

— Полностью? — она никак не могла проникнуться ощущением беды. Слишком безоблачными были их отношения до сих пор, да и жизнь в общем-то шла без больших осложнений.

— Все хуже, чем тебе казалось.

— Ты не можешь говорить открыто?

— Нет.

— Ну, хорошо... Я еду. Надену что-нибудь приличное и выезжаю. Через полчаса буду у твоих ворот.

Положив трубку, Андрей тут же набрал еще один номер. Забитый пылью диск с трудом отщелкивал знакомые сочетания цифр.