Банда - 2

- Сегодня вспомнил... Было такое время... Солнце, ребята, утро... Я был на море, какой-то пионерский лагерь, нас там много было, несколько сот, как мне кажется... И в этот день мы должны были идти на море... Нам не каждый день позволяли купаться, то ли боялись, как бы кто не утонул, то ли вода казалась им холодной... Но именно в этот день нам обещали купание...

- Море - это хорошо, - кивнул Овсов. - Я последние годы в Пицунду ездил... Хорошее место. На целый год хватало сил... А этим летом нигде не был.

В Пицунде война... В газете видел снимок... Как куски хлеба раздают... Целая очередь детишек выстроилась... По глазам их понял - боятся не всем хватит... Дом, в котором я останавливался, сгорел, хозяев убили... Дети их потерялись. В газетах пишут - несколько тысяч детей потерялось из тех мест... Рассеялись по вокзалам, притонам, подвалам нашей бескрайней родины.

- Это плохо, - бесстрастно проговорил Зомби.

- Иногда ездил в Крым, в Ялту... Там у меня однокурсник... Сейчас это другая страна, в чем-то враждебная... Однокурсник озверел, ходит на митинги и машет желто-голубыми тряпками. Глаза горят, рот перекошен, слюна летит такая, что радуга на солнце возникает. А их толстомордые вожди несут такую же чушь, как и наши... Не менее толстомордые вожди. Сытые у власти.

- Это плохо, - так же невозмутимо отозвался Зомби.

- Как-то в Прибалтике довелось побывать... Дубулты, Юрмала... Не думаю, что я там так уж много у них съел и выпил... К тому же заплатил им за все выпитое и съеденное столько, сколько они запросили... А сейчас ткнулся" - говорят, хватит нас объедать.

- Деньги нужны, Степан Петрович.

- Зачем? - повернулся Овсов к Зомби, который все это время сидел, откинув голову и закрыв глаза.

- Мороженое, цветы...

- Какие цветы? - с интересом спросил Овсов.

- Разные... Женщины любят цветы.

- Откуда ты знаешь?

- Мне так кажется... А что, разве нет?

- По всякому бывает, - уклонился от ответа Овсов. - Ты когда-нибудь дарил женщинам цветы?

- Кажется, да. Астры. Терпеть не могу гладиолусы. Они кажутся мне не цветами, а какими-то архитектурными сооружениями. Много о себе понимают... Не представляю себе женщины, к которой можно прийти с гладиолусами... Это все равно, что прийти на свидание с кактусом.

- Некоторые кактусы цветут очень красиво... А их запах просто валит с ног.

- Если в этом цель, - начал было Зомби и замолчал.

- Я смотрю, у тебя сложные отношения с цветами, - Овсов озадаченно посмотрел на Зомби.

- Сам удивляюсь, Степан Петрович! Секунду назад не думал ни о цветах, ни о деньгах, ни о женщинах.

- Пафнутьев прав - жизнь у тебя была довольно насыщенная...

- Просто у меня была жизнь, - поправил Зомби.

- Ты хочешь куда-то идти?

- Ненадолго.

- Ночевать вернешься?

- Я отлучусь на час... Может быть, на два.

- Что-то вспомнил?

- Нет... - Зомби помолчал. - Надеюсь вспомнить.

- Я могу пойти вместе с тобой... Если хочешь.

- Не стоит... Знаете, как бывает... Когда кто-то ведет, дороги не запоминаешь. А когда доберешься сам... Значит, ты уже знаешь дорогу.

- Что-то в этом есть, - с сомнением проговорил Овсов и, сунув руку в карман халата, вынул десятитысячную купюру. - Возьми, авось хватит.

- Хватит.

- Вчера кто-то всучил... Впрочем, прости... Кто-то подарил. Выделил из скудных своих достатков. Даже не знаю за что... Людей приучили давать деньги на каждом шагу. Их убедили в том, что рыночные отношения - это когда ты в каждом кабинете выворачиваешь карманы и отдаешь все, что там еще осталось. Послушание - вот главное, что нам привили. Послушание - это надолго.

- На год, на два?

- На поколение, на два, на три, - ответил Овсов.

- Не думаю, - возразил Зомби, пряча деньги в карман. - Газеты полны сообщениями о том, что наши такие послушные граждане берут в руки ножи, пистолеты, топоры... И крушат все, что попадется под руку - жену, детей, соседний киоск, ненавистный завод...

- Это тоже послушание, - повторил Овсов. - И дерзость, и несогласие, и возражение должны быть осмысленными, к ним нужно прийти, их надо принять. А зарезать ближнего... Много ума не надо. Чаще всего на это идут как раз послушные люди, привыкшие подчиняться собственному безрассудству или безрассудству других.

- Беру с возвратом, - сказал Зомби.

- Бери, пока дают. А там видно будет.

- Кто-то мне в прошлой жизни говорил эти слова... Дают - бери, бьют беги. Вспомнил... Это был мой дед. Да, у меня был дед, он знал много поговорок, прибауток, скороговорок... Хороший был дед, интересный.

- Умер?

- Думаю, да.

- Ты его помнишь?

- Нет. Просто знаю, что у меня был дед, что" он был шутником и балагуром, что он умер. Просто знаю. Будто мне об этом кто-то сообщил.

- А эту... Цыбизову? Не вспомнил?

- Нет. Пойду знакомиться.

- Надо бы с Пафнутьевым посоветоваться.. - Вдруг у него какие-то планы на этот счет, намерения... А?

- Ее фотография была в моем кармане, а не в его, верно? Значит, она моя знакомая. И я могу поступать по отношению к ней, как мне захочется. Я в чем-то ошибаюсь?