Банда - 2

- А ты выпей, если есть настроение... А настроение у тебя, я вижу, есть, к тому же...

Андрей обернулся на резко прозвучавший звонок телефона. Вика хотела было поднять трубку, но он остановил ее.

- Это меня, - сказал он. - Слушаю.

- Ты! Пидор! - прошипел голос негромко, но столько в нем было злости, столько бешенства, что любой бы наверно на его месте дрогнул.

- Да, это я, - спокойно сказал Андрей. - Продолжай.

- Ты знаешь, сколько тебе жить осталось?

- А... Козел вонючий... Позвони позже. Мы сейчас заняты... Нам некогда слушать твое блеянье, - и Андрей положил трубку.

- Ты не перегибаешь палку? - спросила Вика.

- С ними можно и нужно только так. Все круче и круче. Если почувствуют малейшую слабинку... Все пропало. Спасение только в этом - все круче с каждым разом.

- По-моему, все началось так, что круче и не бывает.

Телефон зазвенел снова.

- У тебя вилка выдергивается? - спросил Андрей.

- Да, вон там, за телевизором.

Андрей нашел телефонную розетку и отключил аппарат. Звонки прекратились.

Вика продолжала молча возиться у столика - нарезала хлеб, колбасу, сыр. Поставила на железный поднос чашки, сахар. Вынула из холодильника початую бутылку водки.

- Куда? - спросил Андрей, беря поднос.

- В банкетный зал.

- Что?!

- Господи, ну что тут непонятного! Неси в комнату, неси в спальню, если тебе так больше нравится. Комната-то одна! Называй как угодно! Как только увидишь кровать, считай, что пришел.

- Дошло, - кивнул он.

Китаец Чан научил его не обижаться, китаец Чан научил его не бояться задавать глупых вопросов, признаваться в незнании, в оплошности, в невежестве. И убедил, что именно в этом истинное достоинство, истинная сила духа. Не юлить, не суетиться, не уходить ни от вопросов, ни от ответов. Быть самим собой и быть искренним перед самим собой. - Маленький журнальный столик был расположен так, что присесть к нему можно было только расположившись на кровати. Единственное кресло из-за полнейшей дряхлости было выставлено на балкон.

- Прошу! - Вика приглашающе хлопнула ладошкой по кровати рядом с собой.

Андрей растерянно оглянулся в тщетной попытке найти хоть какой-нибудь стул, табуретку, подставку и, убедившись, что в комнате ничего такого нет и в помине, столкнулся с насмешливым взглядом Вики.

- Не ищи, Андрюша... Ничего нет. Только кровать.

- Да? - нескладно спросил он.

- Да, Андрюша. Кровати тебе сегодня не миновать.

- Ну, что ж... Чему быть, того не миновать, - и он сел рядом с Викой.

Андрей был гораздо тяжелее Вики и она невольно съехала в его сторону. Неожиданно остро он вдруг ощутил запах ее духов, свежий после дождя запах волос, не глядя, почувствовал, что в этот момент она улыбчиво косится в его сторону.

Пили чай, заедая сыром и колбасой.

И молчали.

Наконец Вика не выдержала.

- А знаешь, что я думаю? - спросила она.

- Знаю, - сказал Андрей.

- Что?

- Думаешь, что мне сегодня лучше остаться ночевать здесь.

- Ну, что ж... По сути правильно. Тебе просто нельзя выходить из дома. Тут уже ничего не зависит от твоей ловкости, смелости, или чего-то там еще... Просто нельзя выходить за эту дверь. Хотя ты все время думаешь, как бы все-таки уйти.

- Видишь, какие мы с тобой проницательные, - он повернулся к Вике и их лица оказались совсем рядом. Некоторое время оба в упор смотрели в глаза друг другу, но взгляд Вики оказался тверже - Андрей отвернулся к столику.

- Вот-вот, - удовлетворенно сказала она и плеснула себе в стакан глоток водки. Раскрутив водку в стакане. Вика полюбовалась па вращающуюся жидкость и выпила. Отставила стакан, повернулась к Андрею. - Поговорим?

- Давай, - сказал он, не глядя на нее.

- Скажи честно... Тебе паршиво?

- Паршиво? - удивился Андрей. - Как тебе объяснить... Паршиво может быть час, день, неделю... А когда дольше... Это уже что-то другое. Не знаю, как назвать... Сам становишься другим, когда тебе паршиво слишком долго. Меняешься, не зная в какую сторону. В это состояние входишь, привыкаешь к нему, начинаешь даже находить в нем какие-то радости, утешения...

- Ты нуждаешься в утешениях?

- Я этого не сказал.

- Ну, хорошо... Поняла. И ты вошел в это свое состояние, в состояние, когда тебе паршиво. Освоился, обжился в нем, начал даже находить в нем что-то утешительное... Подожди, не перебивай. Я могу говорить не очень точно, но, в конце концов, на прямую дорогу выйду... Дело в другом. Ты вошел. Ты уже там. В состоянии. А выходить собираешься?

- Пытался.

- Тебя там что-то держит?

- Не знаю держит ли и что именно... Но выйти пока не удается.

- Да и желания большого нет? - спросила Вика.

- В общем-то, да.

- И вот эта твоя угнетенность...

- Остановись, - Андрей положил руку Вике на колено, не заметив этого. Она осторожно скосила глаза, посмотрела на него, но колено не убрала. - Нет у меня никакой угнетенности. Нет подавленности, заторможенности или еще чего-то там... Не надо, Вика.

- А что есть?