Банда - 2

- Почему же не знаю? - Овсов обиженно пожал тяжелыми плечами, обтянутыми белым халатом. - Знаю я все твои подозрения. Могу даже вслух произнесть... Тебе пришла в голову шальная мысль, - он опустился на деревянную скамейку, стоящую на самом солнце и пригласил Пафнутьева присесть рядом. - Тебе пришла в голову мысль о том, что в городе действует крепко сколоченная банда, которая занимается угоном машин. Всех, кто оказывает малейшее сопротивление, кто может что-то сказать, кто что-то увидел или услышал, банда безжалостно убирает. Причем, не просто убирает с дороги, нет, они ведут себя куда круче - убирают из жизни. Я правильно понимаю? - Овсов откинул голову на разогретую спинку и закрыл глаза.

- Говори, Овес, говори, - быстро произнес Пафнутьев. - Только не останавливайся. Продолжай.

- Так вот, есть, очевидно, в этой банде некий... Ну, скажем, мясник, если ты мне позволишь так его назвать... Есть у мясника коронный номер удар ножом сзади, в спину" чуть повыше пояса и чуть пониже ребер. Печень, почки, селезенки... Все приводится в полную негодность и человек умирает в течение пяти минут, не успев ничего сказать о том, что видел, что слышал, что произошло у него на глазах.

- Овес, ты снял с меня тяжкий груз. Теперь я могу считать, что мои бредовые подозрения не столь уж и бредовые. Они разумны, обоснованны и могли прийти в голову человеку действительно талантливому.

- Это ты о себе? - усмехнулся Овсов.

- И о тебе тоже.

- Спасибо, Паша... А знаешь, я вот подумал, - медленно проговорил Овсов, словно преодолевая внутреннее сопротивление. И Пафнутьев тут же смолк, по опыту своей работы зная, что ни в коем случае нельзя перебивать человека, который заговорит вот так - отрывисто, негромко, словно советуясь с самим собой. - А знаешь... - повторил Овсов и опять замолчал.

- Говори, Овес, говори, - осторожно произнес Пафнутьев. - Я внимательно тебя слушаю.

- Мне кажется, этот тип...

- Ты говоришь о мяснике?

- О нем... Мне кажется, что он очень сильный физически... Кроме того, он невысок ростом и, следовательно, широкоплечий... Возможно, занимался каким-то физическим видом спорта... Спорт, который развивает силу, реакцию, умение обращаться с человеческим телом...

- Есть такие виды спорта? - тихо спросил Пафнутьев.

- Бокс, борьба, карате... Мало ли... - беззаботно усмехнулся хирург. Пафнутьев знал, что слова, произнесенные вот так, бездумно, словно в какой-то проговорке, чаще всего и таят в себе истину. И предсказать будущие события можно только в такой вот проговорке. А тужась, пуча глаза и надсадно пытаясь что-то в себе или в другом увидеть... Это бесполезно. Поэтому Пафнутьев всегда ценил такие вот легкие, беззаботные трепы - в них больше правды и больше искренности, нежели в разговорах серьезных, значительных, утяжеленных важностью темы. Если разговор не допускает шуток, значит, это несерьезный разговор, - говорил в таких случаях Пафнутьев. И когда Овсов заговорил вдруг о внешности преступника, он не отмел его слова, не посмеялся над ними; а занес в свою память почтительно и добросовестно.

- Если ты таким его увидел, значит так оно и есть, - Пафнутьев похвалил Овсова за проницательность. И вот, сам такого не заметив, решил продолжить.

- Если удар сильный, если нож проникает сквозь одежду, кожу, хрящи. На двадцать сантиметров. То этот человек явно сильнее нежели большинство людей... А направление удара чуть снизу вверх.,. Так бывает, когда человек знает точку, куда надо бить, а точку эту в движении поймать непросто... Он ее ловит... И бьет снизу вверх... Он невысокого роста, Паша. Он ниже тебя и ниже меня.

- Это уже кое-что, - сказал Пафнутьев.

- И проворот, - добавил Овсов. - Он проворачивает нож в ране. Он подлый человек, Паша. Я сомневаюсь... - начал Овсов и замолчал, все еще сидя с запрокинутой к солнцу головой.

- В чем ты сомневаешься?

- Я сомневаюсь в том, что он... Он не русский.

- Почему ты так решил? - спросил Пафнутьев больше всего опасаясь, как бы его вопрос не прозвучал недоверчиво.

- Не могу сказать точно... Рост, спорт, нож, удар в спину... Проворот,..

- Среди нашего брата тоже хватает...

- Я не заблуждаюсь относительного нашего брата... А что, это выгодно машины угонять? - Овсов круто переменил тему и, оттолкнувшись от спинки, посмотрел на Пафнутьева.

- Да, - кивнул следователь. - Сейчас нет ничего более выгодного. Машина, простой "жигуленок", тянет на десяток миллионов. А если его разобрать и продать по частям, можно получить еще больше. Недавно в нашей газете было объявление... У какого-то мужика угнали иномарку... Он предлагал пять миллионов только за сведения о возможных угонщиках... То есть, сами угонщики могут вернуть ему машину и спокойно получить свои пять миллионов, ничем не рискуя.

- До каких мы времен дожили, Паша! - Овсов с недоумением посмотрел по сторонам. - До каких времен... Миллионы на кону... Раньше ко мне поступали люди с подбитым глазом, с выбитыми зубами, с отрезанным пальцем...

- А сейчас?

- Я чувствую себя фронтовым хирургом. Я вынимаю пули из тел, зашиваю ножевые ранения, залечиваю следы пыток...