Балтийский рейд

– Тебе удачи, Андреевич! –улыбнулся Василию пожилой сотник берендей, –Помнишь, как я тебе науку в «детских» давал, главное для степняка – грамотный наскок: подскочили, пошумели погромче, потрогали врага за душу, засыпали стрелами и отскочили, пока он там с силами собирается.

– Эх, были бы мы о двух-трёх конь, дядька, всё было бы просто. А так одними наскоками тут не получится, придётся данов и в обороне, видно, сдерживать, чтобы наши кони затем рывок на Псков выдержали. Вот тут, думаю, и самое место для этого как раз будет. По бокам нас им обойти сложно будет. Мы тут излучиной реки хорошо прикрыты. В твою сторону они тоже не пойдут, там болотина обильная. Значит, одна им дорога – прорываться через брод по натоптанной дороге или делать нам большой охват с востока. А это, что в одном, что в другом случае – время. Пока пешцев для прикрытия к броду подведут, пока по дремучим лесам обойдут нас, те нужные двое, а то и трое суток, мы как раз для себя тогда и получим.

– Ну, добре, –кивнул Азат, и сотня степных воинов налегке, «о дву конь» ушла в сторону Кынской болотистой равнины.

– Сотням Игоря и Неждана схорониться возле брода! Сразу погоню не бить, а пропустите её себе за спину. Там уже «заслонные» с твоей сотней, Будай Властиборович, вёрстах в трёх пусть их и принимают. Так что, по этой дорожке, что через брод идет, выдвигайся уже да затаись. Смотрите только, не одного не выпустите из ловушки, не то они нам всё тут испортят на броде!

И сотни поспешили занять свои места.

Василий стоял чуть правее брода, прикрытый росшими на берегу густыми и раскидистыми ивами. Река Атла, бегущая на север, в этих местах, как видно, споткнувшись о край небольшой возвышенности, делала плавный поворот и уходила на двадцать вёрст на северо-запад, доходя до заболоченной Кынской равнины. Приняв от неё обильную влагу, она вновь поворачивала на север, неся свои воды к морю.

Только час назад, отходя по старинному, набитому веками пути, эскадрон прошёл её бродом. Вода коням доходила порою по грудь и трудности с переправой не вызвала. Брод был широким, с хорошим галечным дном. От того-то, видно, и переправлялись по нему все путники издревле, вытоптав по обеим сторонам большие поляны.

Издали послышался конский топот, и к броду подлетели два десятка всадников из заслона. На этой стороне их уже встречало звено Бажена, и воины спешились, давая короткий роздых своим лошадям.

В это время с дальнего конца поляны перед бродом вынеслось более пяти десятков разномастно одетых верховых, из которых только около полутора десятков имели хоть какую-то броню и кольчуги. Загомонив, они всем скопом бросились к переправе и, выдернув из-за плеч луки, пустили стрелы в сторону заслона. Посланные простыми луками из ясеня стрелы передового дозора эстов не представляли большой опасности, но и пренебрегать ей не следовало. И «заслонные», вскочив на коней, отстреливаясь из своих композитных сложносоставных луков, пустились рысью прочь по лесной дороге. Через пару минут, через брод, вздымая волны, прошла вдогонку погоня, и на правом берегу остались лишь два сбитых русскими стрелами тела да их кони. Вот одно из тел пошевелилось, и воздух огласил громкий стон:

– Раненый! –понял Василий и подал сигнал затаиться.

Минут через десять, как видно, отойдя от падения с коня, подстреленный эст сел и начал раскачиваться, не прекращая стонать. Из его плеча торчала стрела, которая и доставляла бедолаге невыносимые страдания.

Вдруг вдали раздался топот многих сотен копыт, и на прибрежную поляну из лесного полога вынеслось несколько сотен всадников. Среди них, одетых в броню и кольчуги, хорошо вооружённых воинов было значительно больше, в дальнем же отряде, который шёл под красным знаменем с белым крестом, их и вовсе было абсолютное большинство.

– Вот и основные конные силы датчан и наёмников немцев пожаловали, –понял Василий и подал знак, –Приготовиться!

Несколько всадников в хороших доспехах подъехали к сидящему раненому и начали его о чём-то расспрашивать. Тот, не прекращая стонать, что-то залопотал и кивнул в сторону брода и уходящей вдаль дороги. Очевидно, резкие движения причиняли ему сильнейшую боль, потому что его стенания стали ещё более протяжными и громкими. Всадник в блестящем шлеме с яркими перьями что-то недовольно выкрикнул, и спешившиеся четверо эстов в простой серой одёжке подхватили с земли своего товарища и понесли в сторону от брода.

– Передайте по цепочке, –кивнул первому сотнику комэск, –Первый залп из самострелов по латникам на том берегу. Затем уже бить стрелами тех, кто будет на самом броде, –и, пристроив среди ветвей свой самострел поудобнее, подкрутил рычагом ещё три деления на рамке натяжителя. Хорошо смазанный механизм не издал ни звука, и туго натянутые булатные дуги «речника» скрипнули, встав на свой максимальный взвод.