Балтийский рейд

Путята Селянович сам состоял в купцах Первой Ивановской сотни, не раз был на купеческих судах и результаты самого первого горячего расследования доводил до высокой комиссии уверенно и грамотно. Были представлены задержанные ночные посетители, в том числе и иноземные.       Были кратко опрошены видаки из подручных Жидислава. Очень много интересного про деяния своего хозяина рассказал его помощник по тёмным делам Душан. Отпираться им смысла не было, и так всё было явно и лежало на виду. Так что «пели» они под пристальными взглядами правителей откровенно, стараясь, конечно же, свалить всё в первую очередь на самого хозяина да на его первых подручных. Всё тут и так было явно и понятно…

– В темницу их ко мне, в подвал! Мои люди с ними ещё долго и вдумчиво теперь поработают. Там они ещё много что интересного вспомнят! –нахмурившись, бросил Посадник, –Здесь, говорят, большой бой был, князь? –и посмотрел на Ярослава

Тот нахмурилсяи, медленно покачав головой, ответил:

– Да, с целым хирдом отпетых головорезов пришлось ночью моим людям рубиться. Сам Ингвар Кнут (узел) из Зеланда ими предводительствовал, слышали, думаю, о таком? Тот ещё волчара. Бой был отчаянный, потому мой первый сотник Олег столько людей здесь и потерял. Пойдемте лучше к пристани, всё сами своими глазами там и увидите. Не стали до вас пока прибираться. И вся свита отправилась на место ночной схватки.

Около стенки длинного ладейного сарая, прикрытые окровавленными рогожами, лежало около двух десятков окровавленных тел русских воинов, сложивших свои головы в ночном бою. Доспехи с них были уже сняты, и зрелище порубленных и посечённых тел в запёкшейся чёрной крови выглядело жутко. Ещё большую оторопь вызывала картина, открывшаяся у самого пирса. Воинов Ингвара пока не стали убирать, и они пробитые и посечённые лежали, сжимая своё оружие там, где их и застала смерть. Всё вокруг указывало на яростную схватку.

– Сколько их тут? –оторвав взгляд от тел, глухо спросил у сотника Олега Ярослав.

– Тридцать три у пирса, князь. Ещё трое дозорных чуть дальше лежат, два у дальнего сарая, другой под сосной. Троих удалось живыми взять, один оглушённый, очухался уже, но пока что молчит. Двое с ранами, не знаю, выживут ли, их Андреевские по-лекарски обиходили уже.

– Как так, такие большие потери-то при таком-то перевесе? –скрипнул зубами Ярослав.

Олег, сам раненый в бою, поправил, морщась, правую руку, что висела на шейной перевязи и, хмурясь, ответил.

– Давно с такими отборными воинами я не ратился, князь. Ты меня знаешь, и про мою сотню худого не скажешь, думаю. Хирд ко сну ещё не успел отойти, своих в плаванье проводив. У нас же времени ждать их не было, рассвет уже вовсю подступал. Дозорных сняли чисто, худого Андреевским пластунам не скажу. Однако Кнуд наготове был, а его люди все в броне да при оружии. Для нас же первой задачей было их живыми взять, вот и пытались, сколько могли, за то и поплатились. Потом-то уже насмерть их бить стали, от того-то и чистых пленных нет, все после беспамятства нами были взяты. Хорошие воины, князь, против нас тут вышли. Все как один на смерть пошли. Ни один не захотел почётного плена.

Князь с представителями высшей власти Новгорода вновь подошли к длинному ряду погибших русских воинов и склонили, скорбя голову. Многих из них Ярослав лично знал в лицо и не раз ходил с ними в дальние походы. Однако голову в бою им пришлось сложить на своей земле у самой святой Софии Новгородской.

– Отпевать и прощаться прилюдно будем! –крикнул громогласно князь, –Пусть каждый новгородец видит, что враг не дремлет и, помимо своих вечных драк и склок на вече, о защите своей земли тоже подумает. Да и нас, дружину, куском хлеба не попрекает впредь! За тот хлеб кровью нашей обильно плачено! – и пошёл со двора.

А на подворье развернулась уже свита Поместника и Тысяцкого, пересчитывая и приходуя всё-то добро, что только тут было. Всё имущество изменника по закону отходило казне, и было его тут изрядно.

Вечером, уже в княжеском тереме, обсуждая дальнейшие планы, опять покачал головой Ярослав:

– Какие потери, Андрей Иванович, кто бы мог подумать, что такой ярости бой будет. Знал бы, что на подворье хирд Игвара из Зеланда стоит, больше бы людей с реки на ладьях послал. Я-то сам его уже видел в бою в Эстляндии, повезло еще, что он на пристань не смог прорваться, точно бы тогда рекою ушёл.

– Не ушёл бы, князь, –усмехнулся Сотник, –не научились у нас по ней ещё ногами ходить.

И, отвечая на вопросительный взгляд Ярослава, пояснил:

– Все ладьи после того, как сотня дружины высадилась от причала, отошли. А датская, так та и вовсе вниз по течению уплыла. Видать, причальные концы оборвали в суете. До сих пор что то писари Посадника её не нашли, всё выглядывают поди – и грустно вздохнул, разведя руками.

Князь, прищурив глаза, с улыбкой посмотрел на Андрея:

– Ну-ну. Значит, уплыла куда-то, что даже, и найти не смогли. Да и Бог с ней, пусть плывёт, небось, хорошим людям-то она, где и сгодится?

Сотник, отбросив шутки, кивнул: