Балтийская трагедия. Катастрофа.

Взрыв мины произошел в двенадцати метрах от правого борта в районе 60—70 шпангоутов. Вышли из строя: телефоны группы управления, гидравлическое управление рулём, часть штурманских приборов. Оказались затопленными помещения рефрижераторной машины, артпогреба №№2 и 3, кингстонная выгородка, помещение гирокомпаса, помещение главной централи, погреб сухой провизии, арсенал, помещение гидроакустики и порожние нефтяные цистерны в районе 16—95-го шпангоутов. Через неплотности люков артиллерийских погребов и помещение гирокомпаса вода начала поступать в кубрики №№1 и 2, в 1-й и 4-й погреба и в 1-е котельное отделение. Корабль принял около шестисот тонн воды. Площадь подводной пробоины составляла около двух с половиной квадратных метров.

Распространение воды в 1-й и 4-й погреба пока удалось приостановить. Водонепроницаемые переборки напор воды удержат.

Радисты налаживали временную антенну, обещая вскоре обеспечить связь с командующим флотом.

Адмирал Пантелеев набросал текст радиограммы на крейсер «Киров»:

«Подорвался на мине. Принял шестьсот тонн воды. В помощи пока не нуждаюсь».

Крен «Минска» прекратился. Лидер даже немного выпрямился и перестал садиться носом. Но повреждённые взрывом машины запустить никак не удавалось.

Не действовал и руль, который с большим трудом установили в нулевое положение.

Лидер дрейфовал на минное поле. Встали на якорь, но якорь не держал.

В этот момент адмирал Пантелеев с ужасом убедился, что куда-то исчезли все быстроходные тральщики, которые вели его отряд прикрытия. Возможно, не заметив в темноте, что за ними уже никто не следует, тральщики ушли вперёд?

На траверзе виднелось лишь штабное судно «Пиккер», в суматохе отбившееся от отряда главных сил.

По приказу Пантелеева «Пиккер» подошёл к левому борту лидера, приняв с подорвавшегося корабля раненых и часть пассажиров.

Адмирал Пантелеев лихорадочно обдумывал, что делать дальше.

Оставаться без хода на минном поле было более чем рискованно. Ему совсем не хотелось барахтаться в чёрной мазутной жиже за бортом. Кроме того, с рассветом, даже если лидер до этого не подорвётся ещё раз, его расстреляет батарея с берега или прикончат бомбардировщики противника.

Немного подумав, адмирал приказал стоявшему за кормой эсминцу «Скорый» подойти и взять лидер «Минск» на буксир.

21:50

Капитан 3-го ранга Баландин ювелирно подвёл «Скорый» к борту повреждённого «Минска», заслужив одобрение адмирала Пантелеева. Баландин предложил адмиралу Пантелееву перейти на «Скорый», к нему, уверяя, что управлять отрядом нужно с исправного корабля.

В принципе, он был прав, но какое-то шестое чувство подсказало адмиралу Пантелееву, что нужно остаться на «Минске».

Поэтому, поблагодарив командира «Скорого» за предложение, Пантелеев отказался. «Не хотелось покидать «Минск», на котором уже были пережиты тяжёлые минуты», — напишет позднее адмирал в своих мемуарах.

Получив все указания по буксировке и пожелав всем на мостике «Минска» счастливого плавания, капитан 3-го ранга Баландин малым ходом отошёл от лидера и стал его обгонять. Корма «Скорого» медленно прошла мимо форштевня «Минска», натягивая буксир. Как звёздочка надежды блестел кильватерный огонь эсминца. Лидер мягко дёрнуло и буксирный трос потянул его за «Скорым». Но буксир вдруг разом осел, не успев даже как следует натянуться...

Взрыв показался адмиралу Пантелееву далеким и глухим, хотя он был исключительной силы. Видимо, от взрыва мины детонировали артиллерийские погреба «Скорого».

Гигантский столб воды и мазута из разбитых цистерн был настолько велик, что накрыл весь корабль, включая носовую надстройку и полубак. Все находящиеся на мостике, включая командира эсминца капитана 3-го ранга Баландин и его комиссара Корпикова, были мгновенно убиты. Силой взрыва, рванувшего в районе 137—159 шпангоутов, «Скорый» был переломлен на две части. Кормовая и носовая части корпуса после взрыва какое-то время оставались соединёнными между собой только настилом верхней палубы и правым гребным валом. Корма от второй трубы вся была завалена обломками; кормовая надстройка — полностью разрушена, кормовой торпедный аппарат вместе с торпедами сорвало с палубного настила и выбросило за борт.

Почти сразу же после взрыва носовая часть корабля стала быстро валиться на правый борт, а затем подниматься вверх. Приняв почти вертикальное положение, носовая часть «Скорого», перевернувшись вверх килем, ушла в воду. Кормовая часть эсминца некоторое время ещё пыталась сопротивляться, но море, чавкая, шипя и бурля пузырчатой пеной, жадно заглатывало добычу...

Адмиралу Пантелееву казалось, что всё это кошмарный сон.

Он видел, как встал вертикально в воде форштевень «Скорого», а затем корма с винтами и рулём. Корпус «Скорого», складываясь как перочинный нож, стремительно уходил под воду со скрежетом и шипением вырывающегося пара, словно кусок раскалённого железа, опущенный в море. Все эти страшные звуки вместе напомнили адмиралу Пантелееву падение десятков буфетов, наполненных посудой.