Баловень судьбы

То, что эта была бомба, я нисколько не сомневался. Я навидался их предостаточно. Самых разных. Видел и такие, как эта, они приводились в действие от постороннего сигнала. Например, с мобильного телефона, который я заметил в кармане пиджака Николая. Хотя уверенности, что это именно он должен был позвонить, когда мы поднимемся вверх, у меня не было.

В свое время я кончил курсы саперов. Поэтому обезвредить взрывное устройство было для меня не так уж и сложно. Я достал из кармана перочинный ножичек и перерезал пару проводков, отсоединив начинку от взрывателя. Затем отцепил примагниченную бомбу от днища машины.

Я поднялся с земли и протянул находку Борису. Его глаза стали такими же круглыми, как монеты в моем кармане.

– Что это? – с придыханием спросил он.

– Ничего особенного, обыкновенная бомба.

– Бомба?!

– Она самая. Кто-то с земли должен был привести ее в действие. Она очень слабая, но в полете ее мощности вполне хватит, чтобы вертолет рухнул бы на землю.

– Но кто это мог?

Я увидел, что Борис весь затрясся. По-видимому, перед его глазами предстала картина, чем мог бы кончится наш полет. А такое документальное кино всегда производит особо сильное впечатление.

– Тот, кто хотел убить либо вас, либо меня. У вас нет никаких соображений на этот счет? Может, у вас есть враги?

– Нет, – не без усилий разлепил губы Борис. – Я же пришлый, почти никого не знаю.

Я похлопал его по плечу.

– Ну, успокойтесь, все хорошо, бомба обезврежена, бояться больше нечего. Пора в дорогу.

Но Борису понадобилось еще минут десять прежде чем он действительно успокоился. Я не осуждал его, не будь я более привычным к таким ситуациям, я бы тоже еще долго дрожал как осенний листок.

Полет прошел благополучно. Пока я пребывал на небесах, то размышлял о том человеке, который подготовил это покушение. Его сегодня постигло большое разочарование. Но это всего лишь означает, что следует ждать новой попытки. Я вдруг подумал о том, что моей смерти могут желать очень много людей, ведь я стою поперек множество дорог, по которым к своей цели идут мои недруги.

Приземлившись, я сразу же направился к своему дому. И едва переступил порог, как почти столкнулся нос носом с Анастасией. По выражению ее лицо я понял, что мое появление является для нее весьма неприятным сюрпризом.

Почему-то это вызвало во мне такой гнев, что я не сдержался.

– Вижу, вы не слишком довольны моим возвращением.

Она посмотрела на меня в упор своими прекрасными глазами.

– Да, я надеялась, что вы уехали навсегда.

– Чуть не уехал, – ответил я, имея в виду совсем не то, что имела в виду она.

Внезапно ко мне пришла безумная мысль: а если покушение на меня – ее рук дело. Ну, скорей всего непосредственно не Анастасии, а ее сообщника.

– А собственно, почему я должен уезжать! – почти не скрывая своего гнева, проговорил я. – Тут все принадлежит мне. Так захотел моя дядя. Раз он мне все завещал, он надеялся, что я останусь тут на совсем. И я сейчас раздумываю над этим его предложением.

Внезапно ко мне пришла одна мысль. Даже странно, что раньше я ни разу не подумал об этом. Надо будет при первой же возможности позвонить Ляндресу.

– Вы здесь чужой и всегда будете чужим, – проговорила Анастасия. – Вы никогда тут не приживетесь. Чтобы вы для этого не делали бы.

– А вот увидите, приживусь. Мне здесь нравится, хорошие места, природа чудная. Я начал к ним привязываться. А вы бы лучше помогли бы мне стать здесь своим. А знаете, я уверен, что дяде жутко не понравилось бы ваше отношение ко мне. Когда он писал свое завещание, он рассчитывал, что с вашей стороны мне будет оказан совсем другой прием.

Этот аргумент к моему большому удивлению оказал на нее такое сильное эмоциональное воздействие, что она внезапно села на стул и заплакала. Я, словно столб, стоял перед ней, не представляя, что делать мне в этой ситуации. Уже не первый раз меня поражала ее неожиданная реакция.

Потребовалось несколько минут, чтобы она успокоилась бы.

– Вы правы, я виновата перед его памятью. Однажды он действительно просил меня об этом. Как будто он предчувствовал свою смерть.

– Когда это было?

– Буквально за несколько дней до гибели.

Я сел напротив Анастасии, впервые взял ее за руку, и о чудо из чудес она ее не отобрала.

– Анастасия, ну чего мы с вами ссоримся, давайте придем хоть к какому-нибудь согласию.

– Это невозможно, вы хотите продать компанию. Причем, Обозинцеву. А Саша считал его своим, если не врагом, то недругом.

Я несколько секунд молчал. Знала бы, где я провел последний день, она разговаривала бы со мной не так. И уж точно не позволила бы мне поддержать ее руку и секунду.

– Я еще окончательно не принял решения. Возникают все новые обстоятельства, которые меняют мои намерения.

– Что за обстоятельства?

– Я расскажу вам, только в другой раз.

По-видимому, мое нежелание делиться с ней своими соображениями обидело ее, и она вырвала свою руку из моей ладони. Затем резко встала.

– Я вам обещаю, что не буду с вами нетерпимой. Но изменить свое отношение к вам, я не в силах даже во имя памяти о Саше.