Баллада ворона (ЛП)

— Ладно, — Дарси прошел к трону и плюхнулся на черный бархат. Он закинул ногу на подлокотник, покачивал ею, ведя себя нахально. Айслинг скрипнула зубами. — Тебя вызвали.

Бран фыркнул.

— Я не знал, что Короля-ворона могут вызвать. Кто посмел?

— Король-ворон отвечает только одному. Мидир и его жена Этейн поведут Дикую Охоту в этом году, и они вызвали тебя.

— Зачем? — Бран приподнял бровь.

— Они хотят, чтобы Дикая Охота прошла рано в этом году. И почему бы и нет, когда подменыша высокой семьи с хорошей репутацией нашли у наших королевств? — Дарси взглянул на нее. — Все Туата де Дананн встревожились.

Айслинг зарычала:

— Какие опасные подменыши. Забытые фейри, проклятые жить среди людей, потому что их никто не хотел тут. Что они сделали бы, если бы их оставили спокойно жить?

— Тише, ведьма. Это жуткие слова, и, поверь, ты не захочешь биться с Этейн и Мидиром, — Дарси убрал ногу с подлокотника и склонился. — Они прислали мне послание. Они остановят ваши проклятия на время, пока ты будешь вести Охоту. Слуа отлично вынюхивают подменышей. И они смогут забрать столько душ, сколько захотят.

— Они могут остановить наше проклятие? — спросила она.

— На время, хотя будет проще с новой луной. Твой муж не станет вороном, когда взойдет луна, — Дарси пожал плечами. — Ты будешь и дальше лебедем. Никто не знает, откуда эта часть проклятия, или кто ею управляет.

Айслинг пыталась осознать его слова. Они могли существовать без проклятия Короля-ворона несколько ночей. Они могли быть вместе больше пятнадцати минут. И для этого нужно было лишь ненадолго отдать слуа. Айслинг и Бран все еще будут с ними, следить за существами, которых она теперь считала своими детьми, но их придется впустить в мир людей.

Слуа не были фейри. Они все когда-то были людьми. Об их виде было много мифов и тайн, но лишь одно было правдой.

Было три способа призвать слуа в мир людей. Первым была война. Вторым — Дикая Охота. Третьим был давящий вес печали, которая возникала у людей от разбитого сердца. Слуа забирали их, и они становились монстрами и вечность охотились на души людей.

Это было печальное существование, она не хотела такого никому. Как бы она ни желала быть с Браном несколько ночей.

— Бран, — пробормотала она. — Мы не можем отпускать их.

— И не отпустим, — ответил он. — Мы будем приглядывать за каждым их шагом.

— Я не дам охотиться на подменышей как на животных.

— Выбора нет, — его голос был твердым, он принял решение без ее мнения. — Мидир и Этейн известны среди Туата де Дананн. Они справедливые. Они не будут вредить подменышам, только заберут их на наши земли.

— Ты уверен в этом? — она искала правду в его взгляде и видела, что он не знал ответа. Он отвечал ей без слов. Бран не знал об их намерениях. Никто не мог знать. Они были Туата де Дананн, а у всех них было свое на уме. Неблагие и Благие фейри не могли управлять теми, кто их создал.

Она зло повернулась к Дарси и указала на него.

— Ты закончил?

Он поднял руки.

— Я — гонец, милая. Я не виноват, что вас призвали. Я даже предложил, чтобы я повел слуа, оставив влюбленных пташек обустраиваться в гнездышке.

— Хорошо, — процедила она, ощущая силу в ладонях. — Тогда прочь из этого места.

— Ты не посмеешь прогнать меня.

— Да? — Айслинг соединила ладони с громким хлопком, от которого сотрясся замок. От Дарси на троне Брана остался лишь дымок.

Владелец трона тихо рассмеялся и покачал головой.

— Нужно было так играть это?

— Я не хочу, чтобы он был рядом с нами.

Как он не переживал из-за Дарси тут? Он не должен был даже смотреть на слуа до конца жизни.

Айслинг заметила тень у стены.

Женщина дарг-ду была перепугана. Ее глаза были красными, клыки торчали изо рта, она сжималась у стены. Прошлый Король-ворон напоминал обитателям о мучениях, которые они пережили, пока были людьми.

Потому их изгнали. Нижнародец не был фейри, не был людьми. Они были существами, которых магия исказила так, что они не помнили, кем или чем они были.

Ее сердце сжималось.

— Я не буду их использовать, — прошептала она. — Я не могу, Бран. Они слишком важны для меня.

— Мы не будем их использовать, — он прижал палец к ее подбородку, приподнял ее голову, чтобы она посмотрела на него. Она встретилась с ним взглядом, черные перья появились на его голове, покрывали тело. — Мы отпустим их быть теми, кем они есть.

Кто-то говорил так про Айслинг. Говорили оставить ее в покое, не трогать ее в домике ведьмы, где ей никто не поможет. Она была ведьмой, а они всегда были одиноки.

Она не выбирала жизнь в одиночестве и много лет пыталась с кем-то поговорить, быть услышанной. Они всегда говорили одно: «Ведьмы выбирают одиночество. Они такие».

Бран таял перед ней, его тело становилось вороном. Он посмотрел на нее еще раз, нежно провел крылом по ее щеке и взлетел под потолок, пропал за окном.

Она хотела полететь с ним.