Баллада об ушедших на задание. Дот

- Но в общем года полтора набежит. Если ошибся, то не больше чем на месяц.

- Ничего себе наезды!…

Генерал засмеялся добродушно, как бы давая понять, что «меняет пластинку» и предлагает взять иной тон, Однако Малахов будто не заметил этого, а скорее всего - не принял; и тогда генерал вдруг осознал, что затеянный экспромтом психологический поединок проигран им вчистую.

К этой мысли еще предстояло привыкнуть.

Чтобы выиграть время, генерал потянулся к лупе, но не взял ее, забарабанил пальцами по плексигласу. Прерванный жест со стороны, должно быть, выглядел нелепо, но у генерала было убеждение, что люди, которые любят вертеть в руках предметы, не умеют сосредоточиться. Не хватало, чтобы подполковник подумал о нем что-нибудь в этом роде.

- Город хорошо помнишь? - спросил он наконец.

- Так точно, товарищ генерал.

- Где останавливался?

- Первое время в «Северной розе», на набережной Нордер-Эльбе.

- Знаю. Это в Альтоне, как раз напротив мола, где маяк и кончается Кельоранд?

- Так точно, товарищ генерал.

- Дрянь место.

- Поэтому впоследствии я перебрался в Альстердорф. Снял квартиру за умеренную плату. На втором этаже, со всеми удобствами. Правда, телефонный аппарат был один - на первом этаже, в аптеке, но по соглашению я мог им пользоваться в любое время. Хозяин дома был аптекарь, - пояснил Малахов.

- Если мне не изменяет память, Альстердорф - это и не город, и не пригород. Пустыри какие-то, да?

- Так точно. На другом берегу Альстера сразу за домами начинались пустоши. По-моему, очень милые места. Я там часто гулял, хотя осенью предпочитал кладбище в Ольсдорфе. Мне там было интересно.

- Ведь, ты историк, - кивнул генерал, который хотел думать, что его отношения с Малаховым смягчаются. Но странное дело: глаза подполковника оставались прежними; будто говорит один человек, а смотрит другой. - А почему именно осенью?

- Клены. Там и каштановые аллеи великолепны, и липовые, но осенью с кленами не сравнится ничто. Это было близко от дома, немногим больше двух километров, и дорога приятная - по берегу Альстера.

- Я вижу, тебя везде тянуло к воде, Алексей Иннокентич?

- Возле текущей воды легче ждать.

- Ага, - засмеялся генерал. - Она течет, и ты себе воображать начинаешь, мол, что-то происходит, движется. Приближается к цели. Верно?

- Так точно, товарищ генерал.

- И как же ты ухитрился в таком славном местечке - и за умеренную плату?

- Там было шумновато, товарищ генерал.

- Конкретней.

- Ну, во-первых, позади дома был большой завод; не вплотную, конечно, однако из моих окон заводской двор просматривался хорошо… а во-вторых, когда начинался северный ветер, идущие на посадку самолеты пролетали над самой крышей… Потому что за пустырем был Фульсбюттельский аэродром.

Генерал чуть кивал, рассматривая отражение Малахова на плексигласе. Там подполковник казался вырезанным из белого тонкого железа.

- Отлично, Алексей Иннокентич. Не обижайся за этот маленький экзамен. Профилактика. Одно дело - в бумажке написано, что ты знаешь Гамбург; бумажка - она все вытерпит… Хотелось самому убедиться.

- Позвольте вопрос, товарищ генерал?

- Знаю, что спросишь. Мол, зачем тебя с фронта вызвали, если я сам могу ходить по Гамбургу без поводыря. Правильно?

- Так точно.

- Это мистика, дорогой Алексей Иннокентич. Пыль в глаза. Никогда я в Гамбурге не был. И если б не я тебе, а ты мне стал задавать вопросы, ты меня немедля раскусил бы.

- Ах вот как…

- Да. К сожалению, только по книжечкам, по путеводителям, по фототеке кое-что освоил… Сколько дней тебе понадобится на все это дело?

- Три.

- Много, Алексей Иннокентич. Проси два.

- Я не могу с вами торговаться, товарищ генерал. Лишних дней мне не нужно. Я с ним поговорю только один раз. Но произойдет это на третий день.

- Так ведь и я не из любопытства прошу тебя провернуть это поскорее. Посуди сам: он у нас получает домашнее задание освоить родной город… Не Берлин, скажем, не Мюнхен и даже не Бремен, до которого, кстати, от Гамбурга рукой подать. - Генерал ткнул пальцем в карту под плексигласом, но ни он, ни Малахов туда не посмотрели. - Именно Гамбург!… Что - это я тебя спрашиваю, Алексей Иннокентич, - должен при этом думать опытный разведчик?

Генерал ждал простого, единственного, по его мнению, ответа, но Малахов вроде бы не понял этого и молчал.

- Он решит, что раскрыт контрразведкой, - продолжил генерал, - и при первой же возможности даст стрекача.

Малахов улыбнулся одними губами.

- Надеюсь, товарищ генерал, вы ему не оставите такого шанса.

- Я тоже надеюсь. Но представь, чего это будет стоить!… Уступи, Алексей Иннокентич.

- Не могу, - сказал Малахов.

- Но войди в мое положение…

- Нет… Я догадываюсь, какие вас ожидают трудности, товарищ генерал; действительно, без блокировки тут нельзя. Как говорится, береженого и бог бережет. Потому что нервы могут подвести кого угодно… Но вообще-то я уверен - ничего не произойдет.

- Полагаешь, он пойдет на риск?