Баллада об ушедших на задание. Дот

Тем не менее он знал цену своей силе и в общем-то держался соответственно. Сочетание получалось причудливое, но не жизненное. Первое же испытание должно было поставить мальчика перед выбором. Мальчик оплошал. Он не смог подтвердить своей силы, оказалось, что победы (и естественных упреков, связанных с нею) он боится больше, чем поражения. Конечно, он не представлял себе все это столь ясно, и первая осечка не обескуражила его, только удивила. Вторая неудача смутила. А третья посеяла зерно сомнения, которое попало на благодатную почву и ударилось в рост: ведь товарищи помнили о его неудачах - подряд! - не хуже, чем он сам И стали им пренебрегать. А у него не нашлось душевных сил, чтобы вдруг стать против течения, и выстоять, и доказать свое.

Так и покатилось, под уклон.

В колхоз Санькина мать вступила на первом же собрании. Нажитое мужем добро у нее столько раз трясли да половинили, что записалась она почитай с пустыми руками. Валялись в ее прохудившемся амбаре и плуги, и бороны, и косилка стояла даже, но все от времени да без хозяйского глаза в таком виде, что легче новые завести, чем это наладить. А худобы - коровенки там или лошадки - не осталось совсем: года три, как в самой голытьбе числилась.

Трудилась она хорошо, и, хотя не богато получала, никуда б она не стронулась из родных мест, когда б не шла за ней память о покойнике-муже. Чуть не то - так и жди, что какая-нибудь подлая душа камень кинет. Но не за себя сердце болело. Видела она, как Санька тушуется; понимала - здесь ему не будет ходу. И в начале тридцатых, в голодное время, когда каждый держался как мог, добралась до станции, села на первый поезд и поехала с сыном куда глаза глядят. Долго их носило, пока не осели в Иванове на ткацком комбинате. О прошлом не больно допытывались. Сама быстро вышла в люди - в ударницах числилась, красную косынку носила; и мальчик хорошо учился, в школе его в комсомол приняли, потом по слесарному делу пошел. Жизнь у них наладилась, в доме был достаток, но тем яснее она понимала - сына уже ничем не изменить. Что в детстве в нем сложилось, то и окаменело. Опоздала она с отъездом. Что б ей раньше лет на пять!…

В погранвойсках Медведеву служилось неплохо. Поначалу, правда, было поинтересней: на самом кордоне стояли. А потом границу перенесли на запад, а их часть так и осталась в прежних местах - охраняла стратегически важные объекты. Кто спорит - дело тоже нужное и ответственное, но по сравнению со службой на самой границе это был курорт.

Медведев старался. За ним не числилось провинностей, он был «ворошиловским стрелком», первым по строевой и боевой подготовке, активным на политзанятиях. Другой на его месте давно бы в сержанты вышел и уж по крайней мере всегда был бы на виду, всегда считался бы образцом. Однако Медведева в пример другим не ставили ни разу. Отдавали ему должное - и только; как будто его успехи были его личным делом, а вот успехи других - общественным достоянием. Чего-то ему недоставало. То ли темперамента, характера ли, чтобы заставить других отдавать ему должное; а может быть, просто нахальства. Одно ясно: все зависело от него самого, переломить инерцию в отношении окружающих он мог бы только сам, но он привычно нес свой крест, не жалуясь на судьбу, и если иногда и думал о том, что не все в мире устроено справедливо и вот бы хорошо ему вдруг однажды утром переломить себя и зажить по-новому, то никого он не винил за отношение к себе, разве что себя самого, да и то редко.

12

Герку он заметил уже непосредственно перед дотом. Это делало честь Залогину, поскольку склоны холма были, по сути, голыми, все на виду, но и Медведева не принижало: он-то следил за теми передвижениями врага, которые могли представлять непосредственную угрозу объекту; да и Герку хоть и с опозданием, а все же засек. Потом между ними произошло объяснение, весьма странный разговор, когда один говорил: я верю, что ты свой и что ты пограничник - тоже верю, и я очень хотел бы тебя пустить, потому что загибаться здесь в одиночку - хуже ничего не придумаешь; но не могу, понимаешь? - не могу, у меня приказ… а другой отвечал: да разве я не понимаю, дядя, приказ - это святое дело, кто спорит, приказ надо исполнять; да только ведь кругом враги, а я свой - понимаешь, нам вместе надо быть… так вот, дядя, ты и приказ исполняй, и меня пусти.

Сказать, что Герка ушел ни с чем, нельзя. Он уходил со свертком под мышкой, а в свертке было три банки тушенки и пачка табаку. Медведев следил, как он сбежал с холма и затрусил неспешной рысью к реке, как перешел реку вброд и стал взбираться по склону. Теперь надо было не прозевать появления всей группы. Очень ответственный момент. Это могло случиться и через пять минут, и через два часа - сроки Медведева не пугали. Ждать он умел - служба научила. И он не отрывал глаз от стереотрубы, пока на том же склоне не появились фигурки. Медведев насчитал четверых. И реку перешли четверо. А когда они выбрались на этот берег и пошли напрямик к холму, их осталось только трое…

Медведев облегченно вздохнул.