Баллада о блокадном Ленинграде

Поражённых ужасной цингою,

А для «чая» копали коренья,

Что служили для нас и едою, -

Их варили с обрезками кожи

От старинных добротных диванов…

Если долго варить, то похоже

На похлёбку плохих ресторанов.

Нас зима в сорок первом застала

Неожиданно сильным морозом:

За минуту вода замерзала,

За секунды — солёные слёзы…

Окна, стены покрыты все инеем,

По полгода пальто не снимали…

Но от холода пальцами синими

Мы снаряды на фронт собирали…

О таком говорить неуместно –

Ни публично, ни дома, ни в школе,

Но молчать обо всём, что известно,

Я не в силах, Господь, уже более.

Расскажу о той боли ужасной,

Что, подобно змеиному жалу,

Ежедневно тогда, ежечасно

Души многих людей поражала…

Как одни у станков умирали,

Чтоб на фронт поступали снаряды,

А другие — людей убивали

За картины, колье, бриллианты…

Помню, я, лет тринадцать от роду,

У станка на скамейке стояла,

И снарядов в пургу, в непогоду

По три нормы, порой, выдавала.

Я спала у станка, на заводе,

Под кусочком открытого неба,

Чтобы стать через смену к работе

За сто двадцать грамм чёрствого хлеба,

Что подолгу во рту растворялся,

А потом так внезапно, нежданно

В горстку крошек в руке превращался

И казался мне просто обманом,

В животе отражавшимся болью –

Очень острой и невыносимой,

От которой ничто, кроме воли,

Не спасало надолго, стабильно…

Те, кто выжил, питались Надеждой,

Приправляя её хрупкой Верой

В то, что наши одержат Победу

Над проклятой фашистской химерой.

Вера в нашу Победу рождалась

И питалась Дорогою Жизни,

По которой всем нам доставлялась

Помощь нашей родимой Отчизны.

В день по несколько раз нас бомбили

Улиц цепь разрывая на клочья…

Дети все «зажигалки» тушили,

Круглосуточно — днём и ночью!

Цена жизни так низко упала,

Что бандиты на людной дороге

Убивая за хлеб и за сало,

Не боялись ни чёрта, ни Бога…

Когда съели собак всех и кошек,

А зима становилась сильнее,

Стали есть то, что есть невозможно,

Что похуже столярного клея…

Чтобы выжили те, что помладше,

Иногда для домашнего супа,

И в горячую жмыхову «кашу»

Клали мясо из крыс или трупов…

Ты, мой Бог, обо всём этом знаешь!

Это чувствую я в Твоём взгляде…

Если знаешь, зачем позволяешь

Злу себя насаждать? Чего ради?..

Чего ради страдать и молиться,

Подставляя всем, бьющим нас, щёки?..

Чего ради прощать нам убийцу,

И людей озверевших, жестоких?

Объясни мне, Господь Милосердный,

В чём Твоя заключается Милость

Когда Ты помогаешь усердно

Тем, кто губит Добро, Справедливость?..

Почему всех, виновных в блокаде,

Не постигла такая же участь?

Почему все фашисткие гады

Жили долго и сытно, не мучась?..

Не познав даже тысячной доли

Тех страданий, что мы испытали

Среди голода, смерти агоний

Тех, кто, рядом живя, умирали!..

Умирали везде: и в постели,

И в подъездах, в цехах, на работе,

По дороге идя еле-еле,

И не радуясь чьей-то заботе…

Умирали, домой возвращаясь

И в сугробе без сил засыпая,

Умирали, ни с кем не прощаясь,

Молча, тихо и не понимая,

Почему и за что на их город,

На страну, на народ неповинный

Бог наслал вместе с бомбами голод,

Награждая смертями обильно…

…Так ужасно болели колени

И спина от поклонов заныла…

Но зато из Души постепенно

Боль душевная прочь уходила.

Вместе с ней уходила обида,

Та, что все эти годы держалась

И как будто осколок гранита,

В её сердце и в Душу впивалась…

И хоть ей уже за девяносто, -

Хоть и выжила в голод, блокаду, -

Оказалось, что очень не просто

Ей войти в Исаакия врата.

И она так отчаянно молится,

Три молитвы на сердце взрывая:

«Отче наш» и канон «Богородице»

Пятидесятым псалмом завершая.

Но вот сердце её встрепенулось

И когда на алтарь Душа взмыла,

Щепоть пальцев ко лбу прикоснулась,

Добралась до плеча и… застыла…

И неведомо мне, что Спаситель

Ей ответил с огромной иконы…

Только видел, как Ангел-Хранитель

Душу сопровождал в Мир исконный.

Где уже ни болезни, ни голод

Не нарушат Души равновесье,

Где любой из людей — вечно молод

И Любовь, как в Айфааровских Песнях,

Озаряет в духовном полёте

Все духовные наши творенья…

И где каждый — открыт и свободен,

И не ищет от Жизни Спасенья!

ДОРОГА ЖИЗНИ

Блокадный Ленинград.

По льду — «Дорога жизни».

Глубокой колеёй она

Сквозь нас должна пройти –

По Вечной Памяти Волнам –

Как ныне, и как присно,

Чтобы до самой тризны

Не сбились мы с Любви Пути!

Как и «Дорогу жизни» в блокадный Ленинград,

Что оставалась в дождь и в грязь сияющей и чистой,

Нам помогая и в пургу, и в сильный снегопад,

Должны сейчас построить мы свою Дорогу Жизни –

Дорогу Мира и Добра, чтоб люди во сто крат

Умножили свою Любовь друг к другу и к Отчизне!

Чтоб та Дорога пролегла

По памяти людей,

Сметая в ней ложь и вражду,

И зло, и укоризну!

Чтобы уверенно прошла

По льду бездушия властей,

По генам будущих детей

К Истоку Смысла Жизни!

Чтоб на Дороге Жизни всем не было преград,

Мы укрепим на всех столбах Огни Любви лучистой,

Которые от зла и тьмы идущих защитят,

Когда их жизненный маршрут вдруг станет слишком мглистым!

Ведь и Дорогу, что вела в блокадный Ленинград,

Бомбила постоянно авиация фашистов…

Хоть били по сто раз подряд

Враги Дорогу жизни,

Но ни Кронштадт, ни Ленинград

Не удалось сломить!

Так и Дорогу, что пройдёт

По льдинам Душ корыстных,

Душ злобных, ненавистных,

Вовеки злу не победить!

Свою Дорогу Жизни я предложить всем рад: