Балкон

— Ася, — повторил Кирюша и ткнул крошечным пальчиком в экран, — Дил!

— Крокодил?

Он радостно взвизгнул и пополз обратно к телевизору. Маша, тоже на четвереньках, подползла к нему, еще раз поцеловала, погладила по головке и тихо сказала:

— Я сейчас вернусь. Хорошо?

Малыш кивнул, не отрываясь от мультфильма. Там, как раз, крокодил играл на гармошке и пел про день рождения. Маша поднялась, положила сумочку на пол, достала из нее пачку сигарет, зажигалку и телефон. Затем отложила телефон на журнальный столик, вышла на балкон и захлопнула за собой стеклянную дверь. Та оказалась невероятно тяжелой и массивной. Девушка вспомнила о том, что стекла пуленепробиваемые и усмехнулась.

«Игорек в своем стиле. Если бы у него была возможность купить пуленепробиваемые труселя, он бы обязательно их приобрел. Чтобы сохранить в целости единственную стоящую ценность в его жизни».

В лицо ударил резкий порыв ветра, сдобренный солидной порцией то ли снега, то ли мелкого льда. Пол на балконе оледенел не меньше, чем тротуар на улице. Маша поежилась.

— Блин, накуришься тут, — буркнула она и поднесла трясущейся от холода рукой пламя зажигалки к кончику сигареты. Первая затяжка показалась просто избавлением. Она хотела этого с того самого момента, как увидела на экране мобильника вызов от подруги. Маша обернулась и с удовлетворением отметила, что мальчик все также неотрывно следит за происходящим на экране телевизора.

«Золотой ребенок», — подумала девушка и увидела, как в прихожую входит Яна. Она подошла к сыну, поцеловала, погладила по головке, почти бегом подскочила к двери балкона, немного приоткрыла дверь и сказала:

— Все, Машуня, поскакала. Если что — я на телефоне. Вам звонить не буду, чтобы малого не будить. Вы уже взрослые, без нас во всем разберетесь. Все! Целую, солнце!

С этими словами она хлопнула балконной дверью, улыбнулась, помахала на прощанье и выбежала из прихожей. Маша посмотрела вниз. На мгновение ей показалось, что дом от порывов ветра ходит ходуном. Где-то она слышала, что у высоких зданий и в самом деле амплитуда колебания в верхней точке порой достигает нескольких метров. Вряд ли это могло относиться к тридцатиэтажному жилому дому, но Маше все равно стало не по себе.

На парковке около подъезда все также пыхтел новенький внедорожник. Маша сделала глубокую затяжку и выпустила струю дыма в сторону автомобиля.

— Говнюк…

Когда сигарета была уже почти выкурена, девушка оглянулась в поисках пепельницы, но, не найдя, бросила окурок вниз. Очередной порыв ветра вырвал из тлеющего табака сноп искр и тут же унес остатки сигареты куда-то вверх. В это время из подъезда вышла Яна. Полы ее шубы развевались на ветру, открывая не такие уж и полные ноги. А может это только издалека так кажется?

Маша усмехнулась собственным мыслям и вдруг поняла, что в ней говорит банальная бабская зависть и стало стыдно. Она поспешила отмахнуться от грустных дум, обернулась, посмотрела на малыша, сидящего посреди комнаты, затем снова посмотрела вниз на идущую к машине подругу, вздохнула и толкнула бронированную дверь.

Тот поток мыслей и эмоций, который должен был пронзить ее насквозь мгновенно, растянулся в какую-то длинную, нелогичную цепочку, вяло вплывающую в отказывающийся верить в происходящее рассудок. Хотя, возможно, причиной тому был вовсе не холод, а банальная абсурдность положения, в котором она оказалась. Маша некоторое время стояла без движения и просто смотрела на идеально вымытое стекло балконной двери. Большое, прозрачное, непривычно тяжелое. Стекло, покрывающее все пространство от пола до потолка. Открывающее потрясающий панорамный вид на ночной город и позволяющее видеть с балкона все, что происходит в гостиной. Замечательное стекло! Вот только оно было пуленепробиваемым, а дверь была запертой изнутри.

2

Маша еще не осознала того, что произошло, но ее руки и ноги уже налились свинцом. Она даже не дышала. Казалось, весь мир вокруг замер. Даже ветер, до этого неистово хлещущий по лицу деляной крошкой, застыл. Щеки пылали жаром. Она снова толкнула дверь. На этот раз посильнее. Та не шелохнулась. Приложилась плечом. Безрезультатно. Ручка двери повернута вниз. Яна попрощалась с ней, захлопнула дверь и машинально повернула ручку вниз.

Малыш, сидящий перед телевизором и внимательно следящий за любимыми героями, растянулся в широкой улыбке и беззвучно захохотал. Беззвучно потому, что Маша не могла слышать его смеха сквозь толстое, прочное стекло.

Все это произошло в считанные мгновения, но их хватило для того, чтобы Яна, неуклюже топающая по скользкому льду на высоких каблуках, успела добраться до автомобиля мужа. Маша так резко рванула к перилам балкона, что чуть не перевалилась через них.

— Яна! — завопила она настолько громко, насколько позволяли голосовые связки, — Эй! Подожди! Яна!!!

Силуэт подруги едва различался сквозь плотно летящие клубы снега. Маша кричала что есть мочи. На глаза, от боли в горле, навернулись слезы. Окоченевшие пальцы впились в новенькие деревянные перила балкона, а тело наполовину свесилось над черной, ледяной пропастью.