Балканский синдром

– Тоже не знала. Может, видела, но не обращала внимания.

– Я задам еще один провокационный вопрос. Только не обижайтесь.

– Задавайте, – согласилась она, – меня все равно уже выгнали из кабинета министров, и мне теперь нечего бояться. Я – женщина свободная. Что еще вас интересует? Спала ли я с Петковичем? Нет, не спала. Его, по-моему, вообще мало интересуют женщины.

– Я хотел спросить не про Петковича, а про ваши отношения с Зораном Баштичем.

Даниэла покачала головой, погрозила пальцем и укоризненно произнесла:

– Это уже неприлично. Конечно, у нас ничего не было и не могло быть. Он совсем мальчишка, я имею в виду не его физическую форму, а его интеллектуальный порог. Вы слишком плохо обо мне думаете. Чтобы мне понравиться, мужчина должен иметь некий уровень интеллекта, иначе с ним будет неинтересно ни в постели, ни в жизни, ни в ресторане.

– Убедили, – сказал Дронго, улыбнувшись, – ваш ответ меня более чем удовлетворил. Кстати, насчет вашей бывшей работы. А почему вас оттуда убрали? Какие основания?

– Никаких, – спокойно ответила Даниэла. – Но все понимают, почему меня убрали, и я тоже понимаю. Это такая игра, когда все отводят глаза и никто не говорит правду. Меня взял на работу сам Баштич, который перевел меня из министерства иностранных дел в канцелярию кабинета министров. И, разумеется, после смерти Баштича мне нужно было уйти. Поэтому меня отправили в хорошо оплачиваемый отпуск и заодно попросили написать заявление об уходе по собственному желанию. Как раз с завтрашнего дня я становлюсь безработной. В МИД меня тоже вряд ли возьмут после этой истории с убийством Баштича. Придется искать работу, может, даже придется снова уехать в Германию или Венгрию. Не знаю, пока не решила.

– По-вашему, кто его мог убить?

– А разве есть сомнения? Насколько я поняла, уже арестован сотрудник охраны, который сидел у его дверей. Такой молодой высокий парень. Он пропустил убийцу. Наверное, ему хорошо заплатили. Кто именно это мог сделать, я не знаю. Может, кто-то из приехавших гостей, а может, сам охранник. Я действительно не знаю.

– Вы поднимались в апартаменты Баштича, после того как обнаружилось, что он мертв?

– Конечно. И не один раз. Мы оставались в этом доме всю ночь, до утра. И меня дважды просили подняться и посмотреть, все ли вещи находятся на своих местах, что я и делала.

– Ясно. – Дронго посмотрел на Орлича, словно разрешая ему задать нужный вопрос, но тот молчал.

– Оформите ей пропуск, – попросил эксперт. Орлич взял пропуск и вышел из кабинета, чтобы поставить подпись и печать. Когда они остались одни, Даниэла неожиданно спросила:

– А вы женаты, господин эксперт?

– Да, – ответил он, – уже достаточно давно.

– Не могу поверить, – улыбнулась она. – И вы нормально живете с ней все эти годы и ни разу не изменили?

Дронго впервые подумал, что отвечать на подобные вопросы ему неудобно, и решил обратить все в шутку:

– Надеюсь, что я не прохожу свидетелем по этому делу.

– А я ведь очень серьезно говорила про интеллектуальный уровень, – напомнила Даниэла. – Во всяком случае, мне было бы интересно увидеться с вами еще раз. Например, сегодня вечером.

– Не припомню, чтобы меня приглашали на ужин. Обычно я делаю это сам, – признался Дронго.

– В таком случае сделайте это сами, – она смотрела ему в глаза.

И в этот момент в кабинет вошел Орлич и протянул пропуск с уже проставленными подписью и печатью. Даниэла достала из своей сумочки визитную карточку и сказала:

– Там есть и мой мобильный телефон.

– Спасибо, – взял карточку Дронго. – Теперь буду знать, что интеллект – самая сексуальная составляющая мужского обаяния.

– Можно подумать, что вы не знали, – улыбнулась Даниэла, – почему женщины тянутся к богатым и известным людям. Почему им интересно встречаться с известными политиками, писателями, композиторами. Я не говорю о молоденьких дурочках, которые теряют голову от спортсменов или певцов, а о женщинах, которые имеют право выбора…

Она поднялась и протянула ему руку. Рукопожатие было достаточно крепким, Дронго подумал, что она вполне могла задушить даже взрослого мужчину, если бы напала внезапно или когда он лежал в кровати. Даниэла улыбнулась ему на прощание, повернулась и вышла.

– Циничная развратная особа, – сразу сказал Орлич. – Правильно сделали, что выгнали ее из кабинета министров. Нельзя таких оставлять в официальных учреждениях ни одной минуты.

– Почему? – возразил Дронго. – Только потому, что она говорит достаточно искренне и не притворяется в отличие от большинства своих коллег? Не будьте таким нетерпимым, Павел, это дурная черта, поверьте мне. Что у нас дальше по графику?

– Тюрьма, – ответил Орлич.

Глава восьмая

Прежде чем они поехали в тюрьму, позвонил генерал Обрадович, который поинтересовался ходом расследования. Узнав о том, что они уже успели побеседовать с Даниэлой и вызвать Бачановича, генерал удовлетворенно заметил, что приехавший эксперт взял настоящий «гоночный темп», и пожелал дальнейших успехов. Он сообщил, что в тюрьме их уже ждут, и туда отправился назначенный вместо Бачановича старший следователь Антич.