Балатонский гамбит

— Да, ладно, Степан Валерьянович, — Васильков явно сконфузился. — Никуда я назад не пойду. Автомат дадите?

— Дадим. И гранат подкинем на всякий случай. Этого добра у нас хватает. Харламыч, обеспечь!

— Слушаюсь.

— Танки противника перешли в атаку, — сообщил, глядя в бинокль, Аксенов. — Полчаса артиллерией долбили. Идут.

— Митька, передай взводам: пехота и танки противника с фронта! — скомандовал Иванцов связисту. — Всем по местам! К бою! Батарею мне! Ермаков? — крикнул в трубку. — Видишь? И я вижу. Ну, встретим их, бог войны? Да, вижу, что их тьма-тьмущая. На каждую твою пушечку штук по двадцать танков придется, а на каждого моего солдатика по пятнадцать фрицевых. Да только нам не привыкать, Ермаков. Верно? Пали. Пали, родной.

— Большую силу собрали на узком участке фронта, — озабоченно заметил Аксенов, неотрывно глядя в бинокль. — Очень большую.

— Сказал же пленный, будут бить танковым тараном, — напомнил Иванцов. — Вот он и есть, танковый таран, будьте любезны.

— Я скажу, что если даже подойдут резервы, это все равно, что остановить бушующий водяной поток, бросая в него камни…

— А вот эти разговоры, майор, здесь брось, — одернул Иванцов. — Ты с какого года на фронте?

— С сорок первого.

— И я с сорок первого. Нам чего только ни приходилось переживать: и из окружения выходить, и чуть ли не голыми руками эти танки у Сталинграда останавливать. Так что сдюжим. Справимся. Я даже не сомневаюсь. У них запас-то теперь — пшик. Вот все, что есть, собрали, наверное, хотят на психику взять. А у нас и психика исправна, и запасики найдутся. Сможем ответить.

Наталья напряженно всматривалась вперед, но различить что-то было трудно, все тонуло в дыму. Стреляли немцы, отвечала советская артиллерия, шла напряженная дуэль. Но скоро и напрягаться будет не надо, это Наталья знала наверняка — танки подойдут к передовым траншеям.

— Что делать, товарищ лейтенант? — Прохорова нервно ерзала в окопе. — Стрелять?

— Ты что, не знаешь, что все делается по команде? Будет приказ, будешь стрелять, чего зря патроны тратить? Далеко они еще.

Гул нарастал.

— Молодец, Косенко, — еще раз похвалил разведчика Иванцов. — Дали сведения, так к нам теперь армейскую и корпусную артиллерию подтянули. Вот, заговорили. Полегче станет.

— А авиации у них нет, — заметил Аксенов.

— Кончилась авиация, — усмехнулся Иванцов. — На Берлинском направлении все их соколы. На нас не хватило. А ты говоришь, майор. Мы им всю авиацию перевели, и без танков оставим фюрера, а придет время, и без штанов. Прямо дома у него, в Берлине, штаны с него сдерем. Так что, не переживай.

Прохорова засмеялась.

— Вот и бойцы радуются, — Иванцов неожиданно подмигнул снайперше, но потом нахмурился: — Цыц, Прохорова, вперед смотри.

Наталья с улыбкой взглянула на капитана: всегда умел Валерьяныч разрядить обстановку, всем как-то легче стало от его шутки.

Бой уже шел по всему фронту. На соседнем участке немцы достигли передовых траншей. Через несколько минут, протерев глаза, слезящиеся от дыма, Наталья подняла голову — прямо впереди она увидела несколько темных, расплывающихся силуэтов немецких танков, они ползли вперед, вспыхивая выстрелами, между ними мелькали пехотинцы, они спрыгивали с БТРов, рассыпаясь цепью. С обеих сторон отчаянно стрекотали пулеметы и автоматы. Огонь, который немцы вели из всех стволов одновременно, просто вбивал в землю. Это был шквал, огненный шквал.

— Неимоверно! — Наталья едва расслышала голос Иванцова. — Первый раз такое! Какой напор устроили.

— Да, дай им пострелять так часок — от нашей обороны пустое место останется, — откликнулся Аксенов. — Сейчас бы авиацию…

— Ой, мамочка! — Прохорова вдруг с визгом выпрыгнула из окопа, Наталья едва успела ухватить ее за шинель.

— На место, боец Прохорова, — крикнула так грозно, как только могла, — под трибунал захотела, под расстрел? Сиди и терпи.

— Я боюсь, я боюсь, — скулила Прохорова.

— Замолчи, — Наталья прижала ее голову к своему плечу. — Страх пройдет, привыкнешь. Все боятся. Всем несладко. Первый раз — можно, больше — ни-ни. Ну-ка, вытри сопли. И голову пригни, не высовывайся.

— Что там за паника? — Иванцов повернулся в их сторону, взгляд у него был суровым. — Отставить, Прохорова.

— Ничего, Степан Валерьянович, это она от неожиданности, — вступилась Наталья за снайпершу.

— Смотри у меня, я паникеров не терплю. У меня с ними разговор короткий.

— Гляди, задавили наших внизу! — Наталья услышала голос Косенко. — Огонь! Огонь, братцы! Не расслабляться! Спокойно!

Действительно, на удивление легко взломав передний край обороны, немцы устремились вглубь. Теперь уже невооруженным глазом Наталья могла видеть тусклую броню немецких танков с изображением ключа на башнях.

— Вот он, «Лейбштандарт», — проговорил рядом с ней Аксенов. — Хваленый «Лейбштандарт». Легко справились, как хирурги, ничего не скажешь.