Баламут 3

Мужчина растерялся, так как видел перед собой не целительницу, а «молоденькую» рыжеволосую девчонку с породистым лицом, смешинками во взгляде и умопомрачительной фигуркой. Пришлось знакомить его и с этой гранью реальности магических миров. Естественно, так, чтобы не схлопотать по шее от Степановны:

— Понимаю, что рискую жизнью, но промолчать, к сожалению, не могу: по-настоящему сильный маг со сродством к Жизни выглядит так, как считает нужным, не обращая внимания на такую ерунду, как биологический возраст!

— Ох, кто-то у меня сейчас договорится… — грозно нахмурилась «бабка» и показала мне сжатый кулак. Но казнить на месте не успела — отвлеклась на Авьен, вскочившую с кровати, торопливо изобразившую местный вариант поясного поклона и сообщившая отцу, что обязана жизнью именно Марине Александровне.

Тот мгновенно посерьезнел, рассыпался в благодарностях и уже через пару минут… неожиданно для себя оказался лежащим на покрывале лицом вниз, причем с голым торсом! Но и это были еще цветочки: дождавшись завершения работы диагностирующего плетения, «злобная бабка» выдала настолько эмоциональную условно культурную тираду на темрисе, что у меня завяли уши. Кстати, добрая половина речевых оборотов типа «унылых рукожопов» были дословными переводами аналогичных русских выражений, поэтому Раймс невольно заслушался. А когда вник в суть монолога, нервно сглотнул:

— Что, все настолько плохо?

— Я не знаю, чем и как лечат ваши губошлепы, но за такой результат работы я бы вывернула любого земного целителя наизнанку, срастила линии порезов и заставила наслаждаться радостями жизни в новой модификации тушки!

— А-а-а что конкретно не так? — осторожно спросила Авьен.

— Проще сказать, что ТАК! — сварливо пробурчала Степановна, влила Силу еще в одно плетение и взорвалась: — Этим уродам надо просверлить дырки в бестолковках, взбить мозги миксером и вылить к чертовой матери: это тело напоминает склад медицинской и промышленной химии, фонящий радионуклидами!!!

Слова, произнесенные на русском, шеллемцы, естественно, не поняли, но все-таки врубились, о чем идет речь, и одновременно вздохнули. А потом Та Кальм угрюмо сообщил, что участвовал в четырех настолько серьезных войнах, что последствия аукаются до сих пор.

— Баламутище воюет чуть ли не с рождения, но, при большом желании, может послужить идеальным пособием для любого анатомического театра! — фыркнула Степановна, всаживая в пациента заклинание за заклинанием и потихоньку успокаиваясь.

— Нет у меня такого желания! — буркнул я, представив себе такое «счастье». — И гарантированно не будет…

— Ты же понимаешь, что в этом деле главное, чтобы такого желания не появилось у меня, верно?

— Бабуль, я хороший!!!

— С этим, пожалуй, не поспорить… А жаль! Кстати, Авьен, озвучишь эту мысль на темрисе — получишь по заднице. Или как-нибудь поутру вдруг обнаружишь у себя лишнюю сиську!

— Молчу-молчу-молчу! — испуганно протараторила «отмычка», сделав вид, что испугалась страшной угрозы, намеренно озвученной не на темрисе, а на русском, жизнерадостно рассмеялась и объяснила отцу причину веселья: — Марина Александровна умеет не только лечить, но и убеждать. К примеру, у меня только что пропало желание сообщать кому бы то ни было, насколько ей дорог Ратибор Игоревич. И я никому-никому не выдам эту тайну!

— Ну все, мелкая, ты доболталась! — «нехорошо прищурилась» Марина, а затем «стряхнула» с рук излишки Жизни и посерьезнела: — На сегодня все. Раймс, через четверть вейта тебя потянет в туалет, а потом появится дикий голод. И то, и другое вполне нормально. Точно так же, как слизь, которая начнет сочиться через поры кожи вейта через полтора-два. В общем, ешь, как последний раз, в промежутках между приемами пищи принимай душ и жди вечера — после заката тебе существенно полегчает, а утром ты проснешься совсем в другом состоянии.

Он прислушался к своим ощущениям и нервно сглотнул:

— Я уже чувствую себя помолодевшим роенов на десять!

— Это побочный эффект от вливания Жизни, и он пройдет. Но возраст потихоньку откачу. Правда, займусь этим делом только сеансов через пять. Так что одевайся и вали заказывать обед, плавно переходящий в завтрак!

Он коротко кивнул, встал, вцепился в нижнее белье и рассыпался в извинениях. А когда закончил, подала голос его дочурка:

— Пап, прежде чем уходить, придумай легенду, которая объяснит внезапное исчезновение Юмми и вызови девочку сюда. Далее, имей в виду, что меня не было, нет и не будет ни для кого, кроме тебя. И последнее: заходи в эту спальню каждое утро и смотри на стол — в день нашего следующего появления на нем появится какой-нибудь намек…

Глава 14

5 февраля 2113 г.