Баламут 3

— Не дурак, однако! — довольно заявил он, поднял перевернутое кресло, сел и, уже принявшись вываливать на стол инструменты, необходимые для доработки моего «комма», выдал развернутый ответ: — Теоретически любой. Но в данный момент нам катастрофически не хватает кое-каких материалов с Той Стороны, поэтому этой защитой мы снабдили только вас и Маришку. Впрочем, в понедельник-вторник вы получите доработанный «Святогор», в конце недели — «Мамонт» и уймете свои хотелки до конца февраля, ибо в роду имеется не только боевое крыло…

…В процессе проработки алгоритма перемещения с Земли на Шеллем мы пришли к выводу, что выводить ученых «мира будущего» на Ту Сторону, мягко выражаясь, нецелесообразно. Поэтому дед нашел другой буферный мир, в котором привычная физика превращалась во что-то несусветное. Так что к половине шестого утра мы «просквозили» именно в него, протащив Авьен через миры Хаоса, Жизни и Смерти. А после того, как обосновались в небольшой горной долине, похожей на жерло потухшего вулкана, занялись делом. Сначала еще раз показали «пациентке» поместье, найденное по ее же подсказкам, лишний раз убедились в том, что оно принадлежит ее отцу, и по отработанной схеме «заглянули» в личную спальню «исцеленной».

Сканер системы контроля доступа, пусть и на редкость непривычного вида, обнаружился именно там, где и предполагалось, так что иллюзорную копию помещения вывесили в непосредственной близости к нему. Закончив с этим делом, вывесили под прикрытием копии «зеркало», пропустили вперед живую отмычку, дождались, пока она пройдет идентификацию и внесет все необходимые коррективы в базы данных искина особняка, а затем сняли уже ненужную иллюзию и перешли следом. Само собой, не всей толпой, а только мы с Язвой. Она, не снимая марева, подошла к широченному подоконнику и уселась на правый край, а я обосновался на свободной половине чуть позже, после того, как огляделся и счел, что наши спальни выглядят намного уютнее, чувственнее и роднее, что ли?

Само собой, продолжил изучать интерьер и после того, как пристроил седалище рядом со своей женщиной и бездумно положил руку на ее бедро — с интересом изучил странное покрытие стен, выглядевшее помесью шелковых обоев и древних гобеленов. Затем перевел взгляд на самый странный предмет интерьера, который, по рассказам хозяйки помещения, являлся помесью рабочего стола и мощнейшего расчетно-аналитического центра. А когда как следует налюбовался серо-стальным прямоугольником, по которому изредка пробегали черные искорки, уставился на саму Авьен, копающуюся в ящиках шкафа, встроенного в стену.

Нужный предмет — что-то вроде клипсы с функциями комма, которую в этом мире носили исключительно дети — обнаружился в самом нижнем, и женщина, не на шутку обрадовавшись, в темпе переместила его на рабочий стол. Судя по всему, в область беспроводной зарядки. Скорость последней приятно порадовала — буквально через две минуты устройство было поднято, активировано, настроено и закреплено на мочке левого уха. А потом Авьен посмотрела в нашу сторону, дважды кивнула, выждала секунд десять и, не услышав возражений, набрала отца.

Тот откликнулся от силы через две секунды и, судя по репликам нашей «отмычки», изрядно напрягся:

— Пап, не дергайся, это я, Вьен… Да, с «ракушки», так как имплантат, если ты запамятовал, удалили во время самой первой госпитализации… В своей комнате… Нет, в той, которая в ТВОЕМ поместье! Нет, не пропаду. Кстати, не сообщай никому о моем появлении без моего разрешения, ладно? И бежишь ты совершенно зря — не поймут… Объясню, конечно. Когда придешь… А я-то как рада… Ладно, жду.

Ее батюшка — седовласый, сухощавый, довольно высокий и о-о-очень пожилой мужчина с военной выправкой — возник на пороге спальни от силы через минуту, сходу сгреб дочку в объятия, закрыл глаза и сжал зубы так, что я побоялся за их сохранность. Первые несколько секунд, кажется, даже не дышал. Потом начал бледнеть, едва заметно покачнулся и… резко пришел в себя благодаря инъекции устройства, название которого в переводе с темриса соответствовало термину автономный медицинский блок или АМБ.

Амьен, почувствовавшая второе изменение в его состоянии, ощутимо напряглась, но сдержала порыв души и мягко заворковала:

— Пап, переживать уже не с чего: я не только жива, но и абсолютно здорова. А еще полностью восстановилась и помолодела лет на десять!

— Да, но опухоль… — начал, было, он, разжав объятия, сделав шаг назад и с непередаваемой болью во взгляде уставился на лицо дочери. И замолчал, так как заметил, что оно округлилось, порозовело и пышет здоровьем. Через мгновение, оценив тонус шеи и объем груди, которой накануне отключения системы фактически не было, опустил взгляд еще ниже и нервно облизал пересохшие губы: — Я брежу?!

— Нет, пап, меня исцелили. Полностью…

— Кто? Как?! Во что тебе это встало?!!! — затараторил старик и, судя по всему, снова разнервничался, так как «схлопотал» дозу успокоительного и был вынужден прервать монолог.