Баламут 3

Рьё Шамор честно постарался не показать разочарования, но перевел разговор на следующую тему намного быстрее и суетливее, чем стоило — буквально в двух словах отметил, что мой ниир намного лучше, чем описано в докладах «из провинции», а затем вежливо спросил, что за удивительные артефакты я оставил солдатам «незаконного пикета».

В этот момент ожила гарнитура и голосом Язвы дала целеуказание на вроде как аристократа, неторопливо перемещающегося среди членов свиты моего собеседника и нагло повышавшего свое благосостояние банальными кражами! Напрягаться из-за какого-то там щипача мне, великому и ужасному Рат’и’Бору Ел’и’Сееву-Баг’ря’Ному, было невместно, поэтому себя проявила Бестия — поймала напрочь охамевшего мужика воздушной удавкой, мощным рывком подтянула к нам, ближе к концу траектории полета приложила воздушным кулаком, дабы не трепыхался, и вперила ледяной взгляд в запоздало подобравшегося рьё:

— Он вор. В Аммаре вор ждет смерть. А у вас?

Шамор повелительно шевельнул рукой, отправив к бессознательному телу пару опростоволосившихся телохранителей, а те, как мы, собственно, и предполагали, обнаружили излишек драгметаллов в монетах и изделиях. Обворованный народ, узнав приметные вещи, загомонил, но ответ советника мы все-таки услышали. Я коротко кивнул, плавно повел рукой, разрешая Даше прекратить бренное существование местного уголовника, и сразу же забыл о его существовании. А рьё Шамору поплохело. Ибо обезглавливание, которым мгновенно шарахнула женщина, не только оправдало свое название, но и основательно вспахало утоптанную землю под обрубком шеи.

— Ваша женщина — чрезвычайно сильный маг! — оклемавшись от шока, вызванного не жесткостью расправы, а скоростью реакции на мой приказ, уважительно заявил советник. На что получил «правильный», то есть веский и немного хвастливый ответ:

— В роду Елисеевых-Багряных слабый маг нет! А мне, доказавший право стать второй человек в линии наследник, статус позволяет брать почти самый лучший.

— Вы хотите сказать, что у вас в роду линия наследования передается не самым старшим, а самым сильным потомкам? — удивился рьё.

— Ну да! — подтвердил я и добавил предыдущему утверждению еще немного «объема»: — Зачем роду слабак, не мочь победить даже свой охрана? Поэтому любой рьё Елисеев-Багряный — воин-кошмар. А вместе со свой телохранитель — сам-Смерть для врагов. Кстати, иначе дед бы оставить меня на Аммар, ибо для ребенок такой долгий путь, что может стать война, не игрушка!

Сановник расфокусировал взгляд, видимо, представив себя на другом континенте, и согласно кивнул. А я вспомнил о вопросе, на который не успел дать ответ, вытащил из кармана нужный проектор и врубил воспроизведение. Само собой, «совершенно случайно» продемонстрировав Талму признания Лирма-старшего…

…Рьё Шамор привез нас в торговую слободу, как потом выяснилось, примыкающую к району компактного проживания местной аристократии. По большому счету, и двух-трехэтажные дома, и небольшие сады, и даже улицы выглядели под стать текущей эпохе, то есть, простенько, но с некоторой претензией на роскошь и достаточно чистыми, но не бились с самой первой картинкой из этого мира, показанной нам дедом — та почему-то поразила значительно сильнее. Требовать привести все и вся в соответствие с моими ожиданиями я, естественно, не стал, но мысленно отметил, что как минимум это королевство отстает в развитии от найденного Борисычем лет, эдак, на пятьдесят, а то и больше. А потом советник ан’рьё и самая уважаемая часть его свиты пригласили меня оценить товары, предлагаемые в первой лавке, и я, настроившись на предстоящую работу, великодушно согласился, вальяжно подошел к массивным двустворчатым дверям, украшенным очень неплохой резьбой, и отыграл первую часть спектакля для аборигенов. В смысле, достал из кармана стильный техно-амулет, созданный научным крылом Замка на базе еще одной детской игрушки и позволяющий как фотографировать, так и воспроизводить картинки в виде трехмерных голограмм. Кстати, называть эту штуковину продвинутым вариантом «бус для туземцев» однозначно не стоило — стараниями Петровича она показывала достаточно четкую картинку, «сидела» на далеко не самом дешевом накопителе, имела приличную память и при подпитке Молнией могла работать не менее пары десятков лет.

Как и следовало ожидать, рьё заинтересовался моими манипуляциями и вежливо спросил, чем я занимаюсь. Ответ на вопрос, который не мог не прозвучать, я подготовил по дороге, поэтому сказал правду:

— Мне нравится красота во всякий проявлений. Этот зверь из резьба как живой. Хочу сохранить на память.

— И-и-и как именно?