Баламут-3

С последним утверждением не угадал: Хельга, вроде как собиравшаяся выучить схему нового заклинания школы Тьмы, нагло дрыхла! Причем не в гостиной или, скажем, в кабинете, а на моей кровати!!!

Естественно, мы страшно возмутились и разбудили нахалку, в три пары рук защекотав до смеховой истерики. Устав ржать, Матвеевна попыталась свалить всю вину на меня, заявив, что это я всю ночь напролет сводил ее с ума слишком яркими ощущениями, а значит, наказывать надо меня, но была наказана и за это утверждение. Причем дважды: за предательство «вроде как любимого» мужчины и за жуткую неблагодарность. И если первую часть приговора — еще один сеанс щекотки длительностью в пятнадцать минут — выслушала, можно сказать, смиренно, то после оглашения второго собралась повеситься на бретельке от собственного лифчика, так как решила, что отлучение от моего тела на две Вечности все равно не переживет.

К акту суицида готовилась настолько добросовестно и… эротично, что мы, до смерти устав смеяться, вытащили страдалицу из «петли», как следует затискали и, чудом удержавшись на грани срыва в очередное чувственное безумие, отправились в душ. Остывать. Зато потом, основательно замерзшие, но довольные, быстренько оделись, перешли в мастерскую к деду и попали в очередной бардак: страшно довольная мужская половина «научного крыла» подбрасывала счастливую Юмми к потолку, женская хохотала и озвучивала вредные советы, а напрочь одуревшая Юля Вельяминова смотрела на этот беспредел квадратными глазами и нервно облизывала губки!

Причина удивления последней была понятна без объяснений, так что я включился в веселье с подначки в ее адрес:

— Да, Лихо, народная мудрость «меньше знаешь — крепче спишь» была сформулирована не зря: на предыдущем уровне вовлеченности в дела рода Елисеевых-Багряных таких вариантов награждения за особые заслуги можно было не бояться. Зато на этом…

—…бывают и покруче! — хором заявили мои женщины и потребовали у народа объяснений.

Дед подхватил шеллемку на руки, унес за свой стол, посадил на колено, дождался, пока второе колено оккупирует Степановна, прижал к себе обеих женщин и сокрушенно вздохнул:

— Это знание не для слабонервных…

— А кто тут слабонервный⁈ — грозно нахмурились мои и для пущего эффекта уперли в бока кулаки.

— Это я так, для общего развития… — жутко испугавшись, пролепетал он, а затем перестал валять дурака: — Юмми рвет подметки даже не на ходу, а на лету: придумала рабочий алгоритм пересчета заклинания телепортации и… концепцию трансформации малого орбитального перехватчика «Глейв» под наши нужды!

Столь малоинформативный ответ меня, конечно же, не удовлетворил, так что я выхватил из пространственных карманов оба костяных клинка и демонстративно качнулся вперед. Этой «угрозы» хватило за глаза, и глава рода приступил к нормальным объяснениям:

— О том, что первоначальный вариант заклинания телепортации каким-то образом привязывает перемещения к центрам масс планет, перманентно движущихся в пространстве и вращающимся вокруг своей оси, мы знали исключительно теоретически. Юмми терзала меня почти сутки, но помогла выяснить, какой фрагмент плетения отвечает за эту самую привязку, затем заставила провести серию экспериментов и, в конечном итоге, рассчитала минимальную массу, к которой можно безопасно переместить биологический объект весом от пятидесяти килограммов и выше. Новый вариант заклинания проверили на «Стрибоге», который подошел, что называется, впритирку — для того, чтобы гарантированно телепортироваться на него во время полета, требуется, чтобы на борту был весь экипаж, а в баках плескалось не менее шестисот двадцати литров топлива. «Глейв», как вы понимаете, значительно тяжелее, так что в чрезвычайной ситуации открыть рабочее «зеркало» на его борту удастся без проблем.

— Здорово! — восхитился я и подмигнул зардевшейся иномирянке.

— Здорово… — предельно серьезно подтвердил дед и криво усмехнулся: — Но носить Юмми на руках надо не за это — в процессе анализа используемых нами плетений школы Пространства она походя доказала, что мы пользуемся магией через задницу и предложила настолько сумасшедшую альтернативу, что у меня нет слов!

— Зато есть Желание! — съязвила Маришка. — Причем самое противное из всех возможных…

—…потеряться в мастерской, забыв о вас-любимых эдак лет на десять-пятнадцать? — хохотнул я, заодно доперев, кто и с какого перепугу согнал в это помещение такую толпу.

— Ага! — «обиженно» кивнула она, обозвала деда злыднем и застрадала: — Мало того, он собирался припахать к расчетам и мою девочку, напрочь забыв о том, что она молода, чертовски хороша, фантастически чувственна и… нуждается не только в пище для ума!!!

— А про тебя-любимую даже не вспомнил, верно? — «посочувствовал» я.

— Про меня он не вспоминает уже целую вечность… — призналась она. — Э-э-эх, не за того мужчину я вышла замуж, не за того…

— Пап, пора исправляться! — преувеличенно серьезно посоветовал деду мой батюшка. — Хватай своих женщин, тащи в спальню и доказывай, что они для тебя в разы важнее артефакторики…