Баламут

Работали молча и явно наслаждаясь процессом, понимали друг друга без слов и не чувствовали никакого дискомфорта из-за моего присутствия. Правда, в тот момент, когда мне принесли заказ, ненадолго отвлеклись и пожелали приятного аппетита, но с правильным посылом, что ли. А чуть позже и какой-то очень светлой благодарностью приняли аналогичное пожелание от меня.

Приятно удивили и подходом к дегустации блюда, названия которого я не запомнил. Для начала заказали всего по восемь больших «пельменей» не самой стандартной формы, хотя наверняка смогли бы смолотить гораздо больше. Далее, брали их с тарелок не вилками, а руками, старались не пролить ни капли сока и закатывали глаза после каждого укуса. А когда расправились с не такими уж и большими порциями, расстроенно вздохнули.

Скрыть удивление мне, к сожалению, не удалось, и одна из Нелюбиных прервала получасовое молчание:

— Красота требует жертв, а мы, откровенно говоря, довольно ленивы. Вот и предпочитаем жесткий режим питания самоистязаниям в спортзале.

— Нет, тренироваться, конечно же, тренируемся… — добавила вторая. — Но не так фанатично, как старшие братья или вы…

— А с чего вы взяли, что я много тренируюсь? — полюбопытствовал я.

— Учимся в академии художеств и неплохо знаем анатомию… — ответила первая.

— Автоматически замечаем, у кого как развиты и просушены мышцы… — продолжила вторая и показала взглядом на мою руку: — А вашим предплечьем можно иллюстрировать анатомические атласы.

— Интересное у вас увлечение! — ничуть не кривя душой, признался я.

— Наше, как раз, не очень — мы просто рисуем… — вздохнула та, которая сидела спиной к стене. — А то, что создается скульпторами из мрамора — просто песня!

— Угу: тихий, невзрачный и никому неинтересный третьекурсник изваял скульптурную композицию под условным названием «Бунтарь» и свел с ума даже наших преподавателей! На первый взгляд, в ней нет ничего особенного: центральная фигура — изможденный раб в кандалах — в попытке встать с земли вцепляется в руки полуобнаженных надсмотрщиков и нечеловеческим усилием приподнимается буквально на полметра. Но при ближайшем рассмотрении любого понимающего зрителя берет оторопь: каждая мышца, вена, складка кожи, ямки, промятые пальцами, и даже обломанные ногти с заусенцами кажутся настоящими! А ведь мрамор — не полотно, а камень…

— То есть, снятый объем на место не вернуть, неудачный штрих не стереть и так далее… — объяснила ее сестра.

— Кстати, если есть желание, то можем показать фотографии.

— Но если вам сейчас не до скульптур — поймем и нисколько не обидимся.

— Вы меня заинтриговали! — признался я. — Так что показывайте — уже в предвкушении.

Хозяйка комма, с которого разворачивалась программа, засияла, влезла в архив и буквально секунд через десять вывесила передо мной фотографию отдельного фрагмента композиции — руку, вцепившуюся в чужое предплечье.

Я прикипел взглядом к изображению и невольно сглотнул: и кисть, и пальцы действительно казались живыми, а правильно подобранное освещение создавало иллюзию движения! Второе и третье фото потрясли еще сильнее, хотя россыпь камней, изображенных на первом, вроде бы, создавала фон. Но стоило посмотреть на вторую, как пересыхало во рту: на коже голени, «только-только» оторвавшейся от этой россыпи, отпечатывалась каждая изломанная грань или отдельная песчинка!!!

— С ума сойти! — потрясенно выдохнул я и потребовал продолжения. А минут через пятнадцать-двадцать, изучив «Бунтаря» под всеми возможными ракурсами, попросил переслать мне все фотографии и… озвучил мысль, рвущуюся из души: — Знаете, мне почему-то кажется, что личности, так тонко чувствующие красоту чужих шедевров, имеют за душой и свои…

Глава 10

25 июня 2112 г.

…Наступление субботы я отметил пятикилометровой пробежкой по берегу моря. Бежал вдоль линии прибоя, то по влажному песку, то по не менее влажному мелкому гравию, на каждом шаге проваливаясь по щиколотку и под ослаблениями, поэтому как следует разогрелся и даже пропотел. Вернувшись на облюбованный пляж, устроил заплыв. Метров на шестьсот, чтобы особо не зарываться и не нервировать спасателей. И без марева, чтобы не палить очень редкий навык. Со спасателями не сладилось — парень, судя по всему, только-только заступивший на пост, примчался ко мне на гидроцикле, начал, было, выговаривать, но «поймал» небольшое вознаграждение на счет и согласился приглядывать со стороны. В смысле, каждый божий день, пока мне не надоест тренироваться, но чуточку пораньше, чтобы его не взгрело начальство.

А еще предложил упростить ориентирование в открытом море и за счет этого увеличить нагрузку — присобачил на конец буксировочного фала какую-то небольшую железяку, скинул ее с кормы и подобрал скорость так, чтобы я мог плыть на полной скорости, видя перед собой эту штуковину. Вот я и выложился по полной программе: перешел с брасса на кроль, стал вдыхать на десятый-двенадцатый гребок и смог сфокусировать все внимание на работе ног, ибо знал, что обычно «тяну» в основном за счет рук.