Баламут

Пока забирал ключ-карту и коммуникатор, добирался до ближайшего входа в подземный гараж и спускался четвертый ярус, было еще терпимо. Но стоило выйти из лифтового холла, повернуть направо и увидеть двери двенадцатого бокса, как у меня пересохло во рту и ослабли колени. Но хуже всего стало после того, как я открыл правую дверь «Манула» и вдохнул застоявшийся воздух — мне вдруг показалось, что он пахнет Свайкой, и память услужливо напомнила, как я отрезал от трупа Смирновой кисть руки. В общем, силы духа хватило на считанные движения — открыть бардачок, вцепиться в браслет, качнуться назад и закрыть машину. А уже через пару секунд я пулей вынесся из бокса, заблокировал замок, волчьим скоком долетел до лестницы и помчался вверх. Правда, только до минус первого: добравшись до предпоследнего пролета, заставил себя перейти на шаг и придумал, как отвлечься от тягостных мыслей — быстрым шагом вернулся в ДОС, положил уже не нужную ключ-карту на стол, определился с тем, что надеть в дорогу, вытащил из сейфа комм и набрал Виталия Михайловича.

Ротмистр ответил практически мгновенно и обошелся без соплей. Спросил, где я нахожусь и не изменились ли мои планы, а после того, как получил ответы на эти вопросы, задал еще один:

— Куда и когда собираешься улетать?

— Мне надо в столицу. От силы на денек — матушка попросила передать подруге письмо и кое-какие подарки. Со вторым пунктом сложнее: меня тут ничего не держит, но из прямых рейсов из Саввате-…

— Дальше можешь не объяснять… — перебил меня он и предложил отличный выход: — Могу дать команду, чтобы тебя подкинули до Читы на «Урагане». Устроит?

Использовать ударный вертолет в качестве разъездного транспорта было за гранью добра и зла, но маг явно не шутил, и я осторожно поинтересовался, не выйдет ли ему это решение боком.

Ответ заставил выпасть в осадок:

— Все уже согласовано с начальником гарнизона, а пилот, выигравший право тебя прокатить, выведен из графика боевого дежурства и ждет команды.

— Что ж, тогда я, наверное, выдвинусь в сторону аэродрома прямо сейчас.

Тверитинов спросил, не буду ли я возражать, если он составит мне компанию, а минут через пять, прибежав к КПП, приказал дежурному открыть ворота, подстроился под мой шаг, вместе со мной вышел за пределы форта и решил подбодрить. В том стиле, который наверняка пришелся бы мне по душе:

— Есть новости о судьбе Горчакова. Во время этапирования в Великий Новгород у него начались явления ринита и носовые кровотечения. Целитель, проводивший обследование, наверняка был в курсе слухов, запущенных по его ведомству «неустановленным лицом», поэтому заявил, что эти симптомы появились из-за переохлаждения организма и на всякий случай связался со своим коллегой, работающим в столичном ИВС. Тот тоже не нашел у княжича ничего серьезного. В смысле, официально. Но, согласно самым последним «разведданным», Мария Матвеевна, приложила ублюдка проказой, а где-то по дороге от Савватеевки до Великого Новгорода он обзавелся еще и симфонией боли. Горчаковы стоят на ушах, пытаются продавить разрешение направить в ИВС своих целителей, но у них все никак не получается.

— А как же прямой выход на наследника престола? — спросил я и заставил мага холодно усмехнуться:

— Великий Князь им в этом не помощник: изучив материалы дела, он заявил, что виновный должен быть наказан по всей строгости закона и забыл о существовании этого рода.

Мои губы сами собой расплылись в мстительной улыбке:

— Миленько!

— В общем и целом — да… — согласился со мной Виталий Михайлович. — Но, как всегда, есть нюанс: глава Горчаковых считает главным виновником всех несчастий рода некоего засечника. Правда, ему пока не до тебя. И не только из-за болезни сына: он воюет с коалицией, возглавляемой Шубиными. Причем в одиночку, ибо большинство его прежних сторонников либо переметнулись к противникам, либо заняли нейтральную позицию, либо ушли в тину. А отец уже знакомого тебе Владимира Игнатьевича носит прозвище Питон. Ибо в принципе не умеет останавливаться на полпути. Додавит и Горчаковых. Без вариантов. Таким образом, тебе надо вести себя тише воды и ниже травы хотя бы до конца лета.

— А я особо высовываться и не собираюсь… — ничуть не кривя душой, заявил я, и спросил, что нового в войне с корхами.

Тверитинов потемнел взглядом:

— Экспериментальная группа, которую ты положил, оказалась далеко не единственной: за сутки-двое до твоего возвращения из-за Стены форты номер четыре, тринадцать и девятнадцать потеряли по одному составу рейда. Да, после получения информационного блока о новом составе рейдовых групп и рекомендуемой тактике их уничтожения удалось вырезать аж семь подобных «пачек», но погибших это, увы, не вернет…