Баламут

— Ага. А через два с небольшим начнем искать место для дневки. Ибо шарахаться по Зоне при свете дня вы с Язвой еще не готовы…

…Движение начали не через полчаса, а минут через сорок, зато Ярина довольно быстро разобралась с принципом «скольжения» по аурам и… смогла использовать этот навык параллельно с созданием плетений волчьего скока. И пусть в таком режиме перемещения получались заметно менее часто, чем в обычном, ускорились мы прилично. А после того, как я поднял спутниц на безымянный хребет и повел по «залысине», продуваемой всеми ветрами, так чуть ли не в два раза. В результате к рассвету отмахали километров семь с гаком, и я со спокойной совестью сосредоточился на поиске подходящего места для дневки. К слову, добавив к стандартным критериям еще один — возможность любоваться красотами тайги, не вылезая из-под маскировочной сетки.

Нашел, хотя и не быстро. А потом спустил дам в лес, нашел небольшой ручеек, соорудил возле него туалет, жестами попросил Ларису Яковлевну объяснить Долгорукой нюансы техники его использования, отошел метров на десять в сторону, где выкопал ямку и для себя. Да, после этого мероприятия личико Великой Княжны какое-то время пугало сочным румянцем, но не так уж и долго. Потом она чуть-чуть повоевала с вернувшимся стеснением у воды, но победила. И, видимо, почувствовала себя круче самых высоких гор, так как на месте дневки, ничтоже сумняшеся, улеглась мне под свободный бочок и даже придвинулась вплотную.

Выключилась практически мгновенно, пристроив голову на собственное предплечье и тихонько засопев. В течение дня спала, как убитая, крайне редко меняя позу и не реагируя ни на оглушающий щебет птиц, ни на жару. А после того, как выспалась, с моего разрешения приподняла краешек маскировочной сетки и восхищенно охнула:

— О, боже, как тут красиво!!! В жизни не видела такого гармоничного сочетания самых агрессивных оттенков багрянца! Э-э-эх, вытащить бы из кольца мольберт, кисти и краски…

— А ты, матушка, маньячка, каких поискать… — мурлыкнула Лариса Яковлевна, проснувшаяся от ее шепота, сладко потянулась и чмокнула меня в щеку: — Милый, ты как, не устал?

— Да не, я в норме.

— До заката не меньше полутора часов. Может, все-таки поспишь?

Я отрицательно помотал головой и заявил, что собираюсь потратить это время с умом. В смысле, научить Ярину новому плетению. Подопечная тут же сделала стойку, но без толку: Шахова попросила отложить начало занятия и сводить ее к отхожему месту. Как и следовало ожидать, Долгорукая заявила, что ей тоже туда надо, поэтому следующие минут двадцать мы убили впустую. Зато потом как следует потренировались. Причем все: пока Великая Княжна училась «выплетать» сторожевые узлы паутинки, Лариса Яковлевна работала над скоростью создания обезглавливания, а я фанатично вбивал в подсознание схему плетения капель лавы — уникального заклинания для одаренных со сродством и к Огню, и к Земле, обнаруженному в базе данных Дарьи Ростиславовны.

Закончил «развлекаться» уже после захода солнца, вытащил из перстня сухпайки, раздал спутницам по упаковке, в темпе раскурочил свою и, ни на миг не отвлекаясь от наблюдения за окрестностями чувством леса, умял все, что в ней было. Затем подождал, пока дамы справятся со своими порциями, убрал в пространственный карман все пустые контейнеры до единого и дал команду собираться, не вставая из лежачего положения и не вылезая из-под сетки. А после того, как она была выполнена, поставил Рине персональную боевую задачу и объяснил, чего ждать во время предстоящего марш-броска.

Результаты восхитили: следующие километров шесть-семь Долгорукая пропрыгала волчьим скоком почти без серьезных ошибок и потерь темпа; во время «отлучек» до ветру на привалах беспокоилась о безопасности, а не о стеснении; не запаниковала, увидев Живую Змею; наплевала на далекий волчий вой и так далее. Приблизительно с таким же КПД выкладывалась и после наступления ночи. Более того, стала получать нешуточное удовольствие от скольжения по аурам, а в ближе к четырем утра заметила в них первые «странные оттенки».

К этому времени мы успели войти в синюю область Зоны и часа через полтора увидели первый гравитационный вихрь. Пока знакомили с ним Ярину, я уловил первые изменения в ее самочувствии и прочитал лекцию о реакции энергетических систем «внешников» на пороговое воздействие магофона Той Стороны.

— То есть, у меня вот-вот начнется мутация? — нервно облизав губки, еле слышным шепотом спросила Великая Княжна.

— Именно. Кстати, первые четверть часа тебе не понравятся: к не самым приятным ощущениям, вызванным рассинхронизацией энергетики, добавятся качка и свист ветра.

Глаза девушки округлились, и я, улыбнувшись такой реакции на шутку, объяснил, что имел в виду: