Бал был бел

И в том, что сломалась мотыга,
и в том, что распалась телега,
и что на печи — холодрыга,
а двор не видать из-под снега,
виновны варяги, Расстрига,
хазары, наплыв печенега,
татаро-монгольское иго,
татаро-монгольское эго…

1997

«Ах ты, летопись-книга!..»

Ах ты, летопись-книга!
Что ни век — то напасть:
не татарское иго —
так советская власть!
Всяк охоч да умеюч
кинуть в небушко клич:
не Степан Тимофеич —
так Владимир Ильич…

1990–1991

Неоконченное восклицание

Ах, страна моя страдалица,
где извечны повторения,
где ещё при Святославиче
намечали светлый путь,
где вовеки не состарится
ни одно стихотворение,
ибо ты, богов меняючи,
не меняешься ничуть…

2002

Заповедь

Не позволяй эмоциям
расправиться с умом —
пойми, что подлый социум
сидит в тебе самом.
Бранится по-мужичьему,
до крайности сердит.
Охрану увеличь ему —
и пусть себе сидит.

2003

Допотопно-ностальгическая

Ах какая неудача!
Я не знаю отчего,
но жилось совсем иначе
до рожденья моего.

Ледники вовсю катали
голубые валуны,
а по тундре топотали
волосатые слоны.

Пробирались тростниками
под покровом темноты
с неприятными клыками
здоровенные коты.

А какие были крылья
у летающих мышей!
Только морда крокодилья
и ни шерсти, ни ушей.

И наверное к ненастью
громко щёлкал поутру
экскаваторною пастью
трёхэтажный кенгуру.

Был один у всех обычай
от громад до мелюзги:
если хрумкаешь добычей,
то не пудри ей мозги!

Даже самый головастый
и хитрющий гавиал
не цитировал Блаватской
и на Бога не кивал.

Врубишь ящик — там горилла
про духовность говорит…
Уберите это рыло!
Я хочу в палеолит!

1995

Давняя

Что ты, княже, говорил, когда солнце меркло?
Ты сказал, что лучше смерть, нежели полон.
И стоим, окружены, у речушки мелкой,
и поганые идут с четырёх сторон.

Веют стрелами ветра, жаждой рты спаяло,
тесно сдвинуты щиты, отворён колчан.
Нам отсюда не уйти, с берега Каялы, —
перерезал все пути половец Кончак.

Что ты, княже, говорил в час, когда затменье
пало на твои полки вороным крылом?
Ты сказал, что только смерд верует в знаменья,
и ещё сказал, что смерть — лучше, чем полон.

Так гори, сгорай, трава, под последней битвой!
Бей, пока в руке клинок и в очах светло!..
Вся дружина полегла возле речки быстрой,
ну а князь пошёл в полон — из седла в седло.

Что ты, княже, говорил яростно и гордо?
Дескать, Дону зачерпнуть в золотой шелом…
И лежу на берегу со стрелою в горле,
потому что лучше смерть, нежели полон.

Не оглядывайся, князь, право же, не стоит —
лучше думай, как бы стать сватом Кончаку.
Не обидит свата сват и побег подстроит,
и напишет кто-нибудь «Слово о полку».

1983

«В южной местности гористой…»