Бакунин

Эти разоблачения первое время не находят отклика среди сестер Мишеля, но сестры Беер безусловно и во всем верят ему, хотя далеко не все понимают. Они готовы следовать не только что теоретической проповеди, но и всем тем практическим советам, которые Мишель дает им. Сердечные дела молодых девушек, их отношения с матерью — все входит в его компетенцию. Вторжение, часто бесцеремонное и настойчивое, в интимную жизнь окружающих его близких людей вообще свойственно Бакунину. Так, он противится браку своей сестры Варвары с Н. Н. Дьяковым, а затем делает все возможное, чтобы развести ее с мужем, так как считает этого доброго, но в общем ограниченного человека неподходящей партией для такой одаренной натуры, как его сестра. Он пытается руководить сердечной жизнью и других своих сестер, особенно Татьяны, которую любит более остальных.

Деятельное же участие в личных, интимных делах Наталии и Александры Беер приводит к неожиданным результатам. Пережив безответную любовь к Станкевичу, Наталия влюбляется теперь в Мишеля. Молодой проповедник в ужасе, так как не может ответить взаимностью, «Ах, мои дорогие, мои друзья, — пишет он несколько позднее своим сестрам, — в душе моей был ад, я почти схватил горячку, я не знал, что делать, я не мог оставить их дома, это было бы низостью, недостойной меня… Я дошел до того, что решил жениться на Наталии… Впоследствии я убедился… что этот брак не мог составить счастья Наталии, ибо ей нужна любовь, а я не могу ей этого дать, ибо не питаю к ней такого чувства» (т. 1, стр. 283).

Роман этот кончился так же, как и предыдущая любовь Наталии Андреевны.[21] Ей пришлось довольствоваться платонической дружбой Мишеля; причем, по свидетельству Варвары, она примирилась с этим. «Да, Мишель, — писала ему сестра, — она (Наталия. — Н. П.)будет такой, какой ты желаешь, чтобы она стала. Она так хорошо сознает эту внутреннюю жизнь, которую ты столько ей проповедуешь, она хочет стремиться к этой небесной гармонии, которую находишь, лишь развивая свои умственные способности. То, что она теперь будет делать из любви к тебе, то она научится, я надеюсь, делать впоследствии из любви к богу».[22]

Способности к абстрактному философскому мышлению, большая энергия и, наконец, обаяние самой личности Бакунина — все это привлекало к нему сердца не только юных девиц. Не могли избежать известного влияния Бакунина и молодые философы из кружка Станкевича, среди которых особое место занимал Белинский.

Виссарион Григорьевич Белинский был старше Бакунина на три года и имел уже в ту пору довольно широкую литературную известность. С 1833 года он сотрудничал в журнале «Телескоп», издаваемом профессором Н. И. Надеждиным. В 1834 году в приложении к журналу появилась и его первая большая статья — «Литературные мечтания», принесшая молодому литератору неожиданную славу.

Небольшого роста, сутуловатый, с неправильными, но очень выразительными чертами лица, большими серыми задумчивыми глазами, Белинский держался скромно, просто и спокойно, хотя видно было, свидетельствует Анненков, «что под этой оболочкой живет гордая, неукротимая натура, способная ежеминутно прорваться наружу».

Характером он обладал трудным: был непримирим ко всему, что считал не истинным, чрезвычайно резок с идейными противниками. Но эти черты сочетались в нем с удивительной нравственной чистотой, огромным умом и блестящим литературным дарованием.

Багаж философских знаний Белинского был еще невелик. Основу его составляло шеллингианство, заимствованное из вторых рук, от Надеждина и Станкевича.

С Бакуниным Белинский познакомился в 1835 году. Помимо известной общности взглядов, молодых людей объединило сходство их темпераментов. Оба обладали неукротимой энергией, оба были непримиримы к тому, что считали ложным. В вопросах же философских Бакунин был более сведущ. Свободно читая по-немецки, Мишель черпал познания из первоисточника и в беседах, длившихся часто ночи напролет, делился ими с другом.