Байки. Часть 1

И для пряток, и для догоняшек, и даже для хали-хало трёх человек было мало. Кроме того, Ленка была на 2 года старше, и это добавляло всем играм интереса… Но жила Ленка на пятом, и подниматься было лень. А окна её выходили на улицу – не дозовешься…

— Пошли лучше на горку, – предложил Пашка, – может, там уже говны поплыли…

Горкой мы называли крутой спуск от нового здания речного пароходства мимо краеведческого к нам во двор. По спуску вилась еле приметная тропа, позволяющая знающим и смелым значительно срезать путь к Енисею. После зимы, когда снег начинал таять, в тропе образовывалось множество мелких канавок, по которым бежали ручьи. Если какой-нибудь веточкой или палкой задать направление и помочь этим струйкам объединиться в одну, то мощь воды усиливалась, и она начала тянуть за собой суглинок и всё, что попадается на пути. Вскоре вниз уже не текла, а неспешно спускалась грязная, густая жижа. Это и называлось «говны поплыли». Не шибко весело, но за отсутствием других развлечений, покатит.

На горку мы подняться не успели.

— Эй! – раздался крик со стороны дворовых качелей. – Идите сюда!

Внизу обнаружился Диня, стоящий над каким-то телом в траве.

— Ой, – сказал Курочкин.

— Пошли, – подбодрил Пашка.

……….

— Может, он сдох? – осторожно осведомился я.

— Да не. Обычный алкаш… Спит!

Диня сидел на корточках возле лежащего на боку мужчины и внимательно разглядывал лицо. Лицо определённо показывало, что тот – алкаш.

В нашем доме со стороны улицы был гастроном. Некоторые нетерпеливые, затарившись, загуливали к нам во двор – к веранде и качелям, тут разливали какое-нибудь пойло в позаимствованный в автомате с газ водой стакан и пускали его по кругу. Кое-кому потом сил, чтобы подняться и уйти домой, не хватало.

— Не алкаш, а бич! – издалека поправил Курочкин, оставшийся стоять возле качелей. Ближе он подходить не рискнул.

— Надо соломинкой в носу пошерудить, – посоветовал Пашка. – Если чихнет, значит живой.

— Ага, или блеванёт, – заметил Диня. – Мёртвые не блюют. Сейчас я у него карманы проверю. Вдруг там кошелёк.

Моя тётка говорила, что из Дини Слепова добра не вырастет. Он был хулиган. Нам было всё равно. Как и то, что он был туповат. Главное, что в любых, даже самых опасных экспериментах Диня был первым.

Кошелёк – это интересно. Хоть и нечестно. Но алкаш сам виноват. Напился и потерял гаманец без толку. А так хоть польза!

В этот момент мужик зашевелился, забормотал и открыл глаза.

— Валим, – заорал Диня.

И мы побежали…

* * *

Когда мне было лет одиннадцать, папа повез меня на поезде к нашим родственникам в Казахстан. Просто в гости. Путешествие заняло несколько суток.

Ехать было жарко и довольно скучно. От первого спасали открытые окна, а от второго – взятая с собой книга, с которой, впрочем, я расправился за день, дальше приходилось пялиться в окно.

Странные названия: Кокчетав, Кустанай, Караганда… Странные пейзажи – искусственные горы – угольные терриконы – огромные отвалы породы.

Как-то ночью электровоз заменили на тепловоз, и клубы черного, вонючего дыма лишили меня последней радости – созерцания заоконных пейзажей.

Проснувшись утром на верхней полке, я обнаружил на потемневшей подушке светлый трафарет собственной головы – в открытое окно толстым слоем налетела угольная пыль. Представив, что же творится у меня на лице, моментально убежал умываться…

На одной из станций папа выскочил на перрон, чтобы купить какой-нибудь перекус. Назад вернулся, неся в руках большую булку с маком и стеклянную молочную бутылку.

Такие бутылки мы называли маленькими, в пункте приема стеклотары их брали по 15 копеек.

Крышечка на этой бутылке была розовой. Это было что-то странное и непривычное. Серебристая – молоко, зеленая – кефир, полосатая – сметана, редкий гость фиолетовая – ряженка. Всё понятно. А это что за чудо?!

Я немедленно открыл и попробовал. Это было божественно! Словно гении пищевой промышленности смешали вместе лучшее из топлёного молока, ряженки и карамели...

— Папа, что это?!

— Это варенец!

— А как его делают?

— Видимо, варят…

— Как сгущёнку?! А мы можем сварить?!

— Думаю, нет…

— Жаль! Можно, тогда я допью?!

— Допивай!

…Никогда не пил молочки вкуснее! За исключением сгущёнки, конечно же...

* * *

Дом моей бабушки располагался прямо напротив набережной, только дорогу перейти, и понятное дело, мы немалое время проводили на Енисее, хоть это и не разрешалось.

Пускали блинчики, выискивали забавные, прибитые течением коряги, после 7 ноября и 1 мая вылавливали из воды улетевшие у идущих по «Коммунальному» мосту демонстрантов шарики, иногда целыми гроздьями...

Как-то нашли среди булыжников золотую цепочку и всей ватагой побежали относить её в милицию. Гулять нас в такую даль вообще-то не отпускали, но в тех домах размещался дальний хлебный, и дорогу мы знали, тем более что дело благородное. Кто-то же потерял, значит найдётся! Милиционеры найдут!

По своей наивности этот наш поход в милицию напомнил мой визит в краеведческий музей, также находящийся рядом с домом бабушки. Буквально, соседнее здание.