Байки бывалого хирурга

– Да, так-то оно так, – пытался найти оправдание своим отвратительным действиям будущее светило медицины, – но сегодня вечером придут в больницу хорошенькие второкурсницы, что санитарят на отделении по вечерам. И промеж них имеется такая очень симпатичная девушка Ира – весьма сексапильная особа. А этот промедол, как оказалось, дает еще весьма интересный плюс – эффект неутомимого любовника. – Он на прошлом дежурстве так впечатлил девушку, что той уже не терпится поскорей снова попасть в его объятия.

– Но это же гадко и отвратительно заниматься развратом на дежурстве, мять общественный диван своими потными телесами, – не сдавалось второе, хорошее «Я» студента Уварова.

– А, один раз живем, – отмахнулся от него Толик. – И потом, какой же это разврат, если девушка совсем даже не против? Не поведу же я ее к себе домой или не попрусь к ней в общагу, где она еще с тремя девушками в одной комнате проживает.

– А ничего, что вы на дежурстве сестринскую комнату на двоих с Пахомовым делите? И он в любой момент может зайти к вам. Это как?

– Да тот горемыка Пахомов, сколько я с ним дежурю, на диване-то в сестринской комнате спал всего раза два, может, три от силы. Он традиционно рухнет где-нибудь на кушетке и там примется храпеть. Это и то в лучшем случае. Для него заснуть за столом в процедурке – норма жизни.

– А ты и рад этому?

– Так, все, довольно разглагольствовать. Сегодня еще раз, последний, уколюсь промедолом. И все, затем баста – завязываю! Я так решил, и точка!

Одним словом, Толик с большим перевесом победил свой здравый смысл и, не таясь, отправился в процедурку к сейфу, где без зазрения совести слил сразу шесть кубиков восхитительного промедола и два кубика не менее классного омнопона. Вчера у хирургов их отделения было тяжелое дежурство – поступило сразу много сложных больных, и многим выполнили объемные операции. Теперь надо всех их обезболить, как прописали в историях болезни лечащие хирурги – четыре раза в день.

Ни в этот раз, ни в следующий, Толик, конечно, не завязал. Наоборот: увяз в липком плену наркомании еще больше. Теперь он намеренно выбирал такие дежурства, чтоб стоять в одной смене с дряхлым Семенычем и хроническим опоздуном Пахомовым. На какие только ухищрения он не шел, чего только не придумывал для ушей старшей медсестры, составляющей график дежурств, чтоб оказаться в одной упряжке с нужными людьми.

Его острый ум изобретал сложные комбинации по добыче наркотика. Благодаря своей смекалке и появившиеся наглости, он никогда не уходил с дежурства без «улова». Определенную трудность доставляли стеклянные многоразовые шприцы. Как их стерилизовать дома? Если на работе, он еще худо-бедно кололся тем, что было, то, придя домой, испытывал значительные трудности. Пару раз его на месте преступления чуть не застукала мама.

Заскочила она как-то домой, а там Толик на кухне в кастрюльке спокойненько так шприцы кипятит. Пришлось на ходу импровизировать и сочинять ветвистую легенду, что у него нарывает палец на ноге, и он решил сам себе произвести разрез гнойника. Благо, как у настоящего хирурга, у него имелся при себе и запас новокаина и необходимых инструментов.

– Ты у меня такой отважный, – ласково потрепала его по волосам на голове мама, – не боишься сам себе панариций вскрыть.

– Люди, при необходимости, сами себе аппендикс удаляли, – нашелся Толик.

– Это ты имеешь ввиду тот случай в Антарктиде, когда хирург сам себе аппендикс удалил?

– Да, вот там на самом деле отважный был человек, а гнойник на пальце – тьфу! Ерунда.

– Ну, Толик, там все же была необходимость: больше некому было выполнить ему операцию. Там хирург один был и помощи ему ждать неоткуда: до ближайшей больницы тысячи километров сквозь снега и зверский холод. А у нас же не Антарктида. Мог бы в поликлинику сходить.

– Да, а ты, когда последний раз была в наших поликлиниках как пациент?

– Не помню точно, может, лет двадцать назад, а что?

– Оно и видно. Теперь, пока на прием к врачу попадешь, то и помереть в очереди легко можно.

– Возможно, – задумалась мама, – я как-то на этом не заостряла внимание. Но все равно, не хочешь в поликлинику, можно было и папу попросить. Он у нас как-никак доктор медицинских наук, профессор хирургии.

– Вот именно, что профессор, – улыбнулся Толик, – негоже профессорам гнойники вскрывать. Не профессорское это дело. И к тому же я сам уже умею их лечить хирургическим путем.

– А мне не покажешь, что там у тебя за панариций такой?

– Нет, мама, не надо. А то ты расстроишься, переживать станешь. Лучше тебе не видеть.

– Что, так все запущено? – замерла перед ним мама.

– Вот видишь, я еще ничего не показал, а ты уже строишь самые страшные догадки. Давай, не станешь смотреть, а?

– Да, Толик, ты, наверное, прав: я слишком впечатлительная. И мне лучше не смотреть.

В тот раз мама ему поверила, да и тропилась она сильно, спешила по своим важным делам. Ведь домой заскочила всего на несколько минут – забрать какие-то важные бумаги.