Байк, водка и холодное стекло (СИ)

— Это паровозик, — провозглашает Бык, заглядывая внутрь. — И дорога. Это железная дорога? Вместо железного быка, да?

— Угу.

— Очень по-рождественски, — кивает он. — Как в мультике про Скруджа.

Он не кажется довольным настолько, будто получил игрушку, о которой мечтал в детстве. Наверное, Максвелл вновь все попутал.

— Я думал, — начинает он объясняться, — думал, ты хотел ее.

— Ее?

— Ты говорил. Железная дорога, шестидесятые, Теннесси. Я решил, ты не просто так это сказал и… и вот. Думал… будешь счастлив и…

Бык запрокидывает голову, вспоминая, что он мог про это сказать. Порывшись в завалах памяти, он моргает.

— Это же был просто пример. Из какого-то фильма.

— Господи, какой я глупый.

— Если уж на то пошло, я всегда мечтал о…

Бык не упускает, что он расстроился, хотя тот и выжимает беззаботную улыбку. Максвелл пытается отойти в сторону, вернуться к пуншу или еще к чему-нибудь, он даже успевает обернуться, прежде чем оказывается крепко схвачен сзади. Бык держит его шею локтем, не давая уйти.

— Знаешь, о чем я всегда мечтал? — повторяет он.

Максвелл мотает головой, насколько позволяет поза. Держит его за руку, словно чтобы помешать задушить себя, но на деле лишь просто касаясь.

— О человеке, — Бык жарко дышит ему в волосы, — который услышит от меня всего лишь слово и понесется покупать антикварную железную дорогу, чтобы сделать меня счастливым. Это лучший подарок, который я получил в этом году.

Стараясь не шмыгнуть носом в растревоженных чувствах, Максвелл поворачивает голову и целует его.

Возможно, они оба получили то, чего им не доставало.

Того, с кем не будет одиноко.

Того, кому не все равно.

Они строят железную дорогу, как маленькие мальчики, занимая гостиную целиком. Рельсы проходят под стульями и за диваном, минуют ковер и обходят вокруг елки. Это очень хорошая игрушка.

Максвелл ложится рядом и наблюдает, как паровоз начинает свой путь. Он жужжит и крутит черными колесами, а в отсветах елочных фонариков кажется живой сказкой. Паровоз из шестидесятых, Теннесси.

Услышав очередную танцевальную гадость по радио, Бык довольно усмехается и заваливается на Максвелла сверху. Тот измученно крякает.

— Эй. — Но улыбается.

— Да.

Укусив его за нос, Максвелл опускает голову. Под затылком ощущается не пол. Наверное, он оказался на пути состава. И точно.

— Слезь.

— Не-е-ет.

— Он сейчас в меня врежется.

Максвелл пытается выбраться, но это то же, что пытаться выбраться из-под шкафа. А он слишком доволен, чтобы обращать внимание.

Жмурясь, он представляет, как паровоз впечатывается в его голову, прямо в висок, и перед глазами прыгают звездочки. Тот в футе или около того, когда Бык сбивает его на бок. Паровоз жужжит еще некоторое время, яростно крутя колесиками.

— Все поезда на сегодня отменяются, — сообщает Бык, — в связи с качественной, классной, умопомрачительной еблей.

— Ты такой романтик. Опять какую-то новую жесть в книге нашел?

— Ага-а-а.

Максвелл задумывается о том, что за сказка вдохновляет его на этот раз. «Три поросенка»? «Красная шапочка»?

Они смотрят на елку над собой. Она игриво подмигивает огоньками.

Рождество. Его лучшее Рождество.