Багровый прилив

Собрав всю силу и скорость, золотой рыцарь, прежде лишь отбивавший нападки врага, неожиданно контратаковал. Крылья за его спиной вспыхнули так ярко, что казалось, рядом с собором загорелось новое солнце — небольшое, но на краткий миг ослепившее всех. Всех, кроме воина в чёрном. Тот сумел перехватить меч золотого рыцаря, поймав его на скрещённые серпы. Сразу же увёл их в сторону, крутанулся на месте, усиливая ответный удар. Никто не успел увидеть, как пара серпов в его руках снова обратилась в двустороннюю косу на длинной рукоятке. Ответный удар её лезвия был направлен прямо в прореху в золотой броне рыцаря, оставленную когтями Легиона. Отбить его мечом рыцарь уже точно не успевал.

Демон, кого долго звали Раулем Рейсом, ликовал — недоангел попался! Сейчас он поразит его, всадит лезвие косы поглубже в не успевшую затянуться рану, рванёт вверх и в сторону, расширяя её. Он выпотрошит врага, словно хряка! Ещё мгновение — и клинок, минуя пробитую недавно броню, погрузится в плоть жалкого недоангела.

Однако плоти неистового приора клинок косы не достиг. На рукояти её сомкнулись закованные в металл латной перчатки пальцы. И только тут воин в чёрном понял, как же силён его противник. Демон не сумел вырвать оружия из его хватки, хотя и держал его двумя руками.

— Я знал, что ты ударишь сюда, — прогудел голос из-под золотого шлема. — Ты предсказуем в своей подлости.

А в следующий миг на плечо демона обрушился тяжёлый клинок длинного меча. Он легко рассёк его тело от ключицы до середины живота. Раскалённая сталь его сожгла сердце демона, и свет в глазницах его шлема погас, прежде чем золотой воин высвободил своё оружие. Плащ из жирного дыма и ярких искр словно вобрал в себя всего демона, а после развеялся по ветру.

Внезапно на площади перед собором стало удивительно тихо. Не бил больше набат, никто не сражался, не кричал, не умирал, даже раненые, лежавшие на мостовой, почти не стонали, словно боясь нарушить эту почти волшебную тишь.

А потом золотой рыцарь упал на колено, звеня доспехом. Крылья за его спиной потускнели и рассыпались золотистыми искрами, доспех изменился, снова став тем, в который был одет Рамиро да Коста. Вместо золотого рыцаря ангела гнева Господнего на залитой кровью мостовой стоял коленопреклонённый приор рыцарей Веры. Левой рукой он зажимал глубокую рану на боку, меж закованных в сталь пальцев его обильно струилась кровь.

К нему подбежал сражавшийся с демонами, сгинувшими в одночасье во время сражения золотого рыцаря и воина в чёрном, единственный уцелевший рыцарь Веры. Доспех его был сильно посечён, он прихрамывал на правую ногу, куда вонзились когти особенно ретивого и сильного монстра, но всё же он нашёл в себе силы и, главное, решимость, подставить Рамиро плечо.

— Реликвия, — едва слышно произнёс приор, и рыцарь показал ему шкатулку слоновой кости, которую держал в левой руке.

Лишь после этого Рамиро позволил себе нырнуть в спасительный мир за гранью сознания.

Глава пятнадцатая Без единого выстрела

Какая же чудовищная ложь скрывается порой за некоторыми словами! Ведь о взятии Водачче историки в своих хрониках, наверное, напишут, что город был взят без единого выстрела. Отчего-то Берек был уверен в этом.

Конечно, не было кровавого штурма порта, десанта под огнём из защищающих гавань башен, по которым лупят в ответ пушки с галеонов. Всё было иначе. Более жестоко и более подло. Берек понимал это, однако рука его не дрогнула, когда он отдавал приказ давать залп за залпом по собравшимся в порту солдатам гарнизона и примкнувшим к ним не то матросам, не то каким-то разбойникам. А может, это были члены команд погибших в каллиниковом огне кораблей, которые Рейс сжёг перед тем, как обрушить на порт Долину мук. Ядра разносили в щепки наспех сооружённые баррикады, убивали людей, готовых дать отпор десанту. Дважды под тревожный набат прошли вдоль всей гавани «Золотой пеликан» и «Стремительный», сокрушительными залпами своих пушек расчищая дорогу десанту. И лишь после этого от их бортов отчалили шлюпки, в которых сидели абордажные команды, обрушившие на порт Водачче всю свою ярость. Лихим рубакам почти не досталось крови — всю работу за них сделали пушки, и теперь, разбившись на отряды, абордажники занялись более приятным делом для всякого приватира. Грабежом.