Багорт. Том 1

– О самое прямое! То, что мы привыкли называть любовью или ненавистью на самом деле энергия, причем одна и та же энергия. Только проходя через призму человеческой души, она преобразовывается в любовь или ненависть. Когда человек влюблен он прибывает в измененном состоянии сознания, он словно откупоривает отверстие в своем сердце, через которое и поступает эта энергия. А вот каким образом она будет в нем трансформироваться – это уже от самого человека зависит, одних она окрыляет, других разрушает. Эта очень мощное явление и не стоит его недооценивать. Но у людей горящих творческими идеями она может и не изменяться, оставаясь потоком чистого созидания. Это не значит, что они не способны на привычную для нас влюбленность, просто им эта энергия доступна в своей девственной чистоте, по силе не уступающей преобразованной во влюбленность, я думаю даже превосходящей ее. Но они предпочитают направлять ее внутрь себя, а не вовне.

– Не могу представить, что делать новые открытия или заниматься ворожбой, так же волнительно как находиться рядом с любимым.

– Ощущения очень схожи. Изобретатель, например, испытывает эйфорию, когда ставит эксперимент. А ожидание результатов опыта, сродни тому, как томиться влюбленный в ожидании встречи.

– От чего же тогда всем потерпевшим неудачу в любви, не направить эту энергию в творчество? Для реализации большинства таких задач, вообще никто не нужен.

– Если бы все были способны реализовываться в творчестве, мы бы просто вымерли рано или поздно. Но есть люди, не мыслящие своей жизни без созидания. И они знают – все, что необходимо для творчества, это найти космос внутри себя.

– Это знаете ли, задачка не из простых, – вставила Дея, поражаясь как просто Вайес рассказывает, о столь плохо укладывающихся в ее голове истинах.

– Именно по этой причине люди и предпочитают влюбляться, а не строить замки, делать открытия или изучать звезды. Когда человек чувствует, что ему чего-то не хватает, он пытается отыскать это в другом существе. Отсюда так много печальных любовных историй. Нам часто кажется, что найти недостающий до полного счастья пазл проще в ком-то другом нежели в самом себе. Но при этом мы не задумываемся, что счастье не приходит к нам с появлением любимого, ели мы до этого не умели его замечать.

– Поэтому Владу никто не нужен? – спросила Дея. – Зачем ему кто-то, если он сам в себе все отыскал. Круг так сказать замкнулся.

– И да, и нет, – ответил Вайес, снова щуря глаза, – Даже самодостаточному человеку хочется быть любимым. Это именно то, чего в творчестве недостает. Влад может любить свою работу, но она не ответит ему взаимностью. Его врата и зеркальные лабиринты не приласкают его и не скажут, какой он особенный.

– Но его работы и так говорят за него, они лучшее доказательство его гениальности.

– У всех есть слабости, – развел руками Вайес, – у гениев – это желание быть признанными.

– Хм, зачем ему признание людей, которых он ни во что не ставит? – не понимала Дея

– Быть признанным – значит быть понятым. Его необъятный ум обрек его на одиночество, потому что некому постигнуть его пределы. Какой смысл приближаться к пониманию таких вещей, о которых прежде никто и помыслить не мог, если тебе не с кем поделиться своими открытиями и откровениями, если ты абсолютно одинок в своей беспредельности? – Вайес говорил так проникновенно, словно его и самого терзали муки одиночества, – Есть поверье, что Веды наделены своим великим даром не просто так. Говорят, это небольшая компенсация за муки одиночества, которые их ожидают после смерти. Влад же обречен на эти муки еще при жизни. Всем Ведам отвели короткий миг жизни, во время которого они могут попытаться стать счастливыми. Они наделены силой, знанием, превосходством над всеми, даже над Хранителями, но это ничтожно мало по сравнению мраком, ждущим их после смерти.

– Но ведь они живут не меньше трехсот лет? – Дею поразило сравнение трех веков с мигом.

– Что такое триста лет по сравнению с вечными скитаниями по выжженным пустыням в поисках хоть одной души?

– И каждый Вед знает об этом поверье?

– Да.

«Влад понимал, что ждет его после смети и все равно играл собственной жизнью», – промелькнуло в голове у пораженной Деи.

– За, что же их так? – спросила она вслух.