Багдадская встреча

– Значит, его ждет приятный сюрприз, когда он вернется.

– Вернется? – переспросила Виктория упавшим голосом.

– Да, Эдвард сейчас в Басре. Я вынужден был направить его туда для получения ящиков с книгами, которые прибыли в наш адрес. Таможня чинит бесконечные препятствия, мы не можем ничего получить. Тут нужен личный подход, а это как раз по части Эдварда. Он как никто знает, когда пустить в ход обаяние, а когда угрозы, и уж он-то без книг не вернется. Ему свойственно упорство в делах, очень ценная черта в молодом человеке. Я об Эдварде высокого мнения.

Он игриво прищурился.

– Но мне, по-видимому, незачем расхваливать Эдварда перед вами, моя милая.

– А когда… когда Эдвард должен возвратиться из Басры? – пролепетала Виктория.

– Н-ну, это трудно сказать. Он оттуда не уедет, пока не добьется своего. А в здешних краях торопить события бесполезно. Сообщите мне, где вы остановились, и я позабочусь, чтобы он связался с вами, как только приедет.

– Я подумала… – пробормотала Виктория, с ужасом вспомнив о своем затруднительном финансовом положении, – может быть… для меня найдется здесь какая-нибудь работа?

– Вот за это ценю! – радостно откликнулся доктор Ратбоун. – Ну конечно! Помощники нам всегда нужны, чем больше, тем лучше. Английские девушки в особенности. У нас отлично идут дела, блестяще идут, но работы предстоит еще изрядно. И вызываются многие. У меня уже тридцать добровольцев – тридцать! – и все так и рвутся в дело. Если вы серьезно, ваше участие будет очень полезно.

Но слух Виктории неприятно резануло слово «добровольцы».

– Я вообще-то имела в виду платную должность, – сказала она.

– Ах, боже мой. – У доктора Ратбоуна сразу вытянулось лицо. – Это, к сожалению, не так просто. У нас очень небольшой оплачиваемый штат, и в настоящее время, с участием добровольных помощников, его вполне хватает.

– Я непременно должна устроиться на работу, – стала объяснять ему Виктория. – Я стенографистка-машинистка высокой квалификации, – добавила она без зазрения совести.

– Ваши деловые качества не вызывают у меня сомнения, моя милая. Достаточно на вас посмотреть, поверьте. Для нас это вопрос исключительно финансовый. Но даже если вы куда-нибудь устроитесь, я надеюсь, вы будете помогать нам в свободное от работы время. Большинство наших сотрудников где-нибудь работают. Сотрудничество с нами возвышает душу, вы в этом сами убедитесь. Наша задача – положить конец вражде в мире, всем этим войнам, подозрениям, недоразумениям. Для этого нужно общее поле деятельности. Театр, изобразительные искусства, поэзия, великие духовные ценности, они не оставляют места для мелкой зависти и злобы.

– Д-да, конечно, – неуверенно согласилась Виктория, вспомнив своих знакомых актрис и художниц, жизнь которых переполняла самая пошлая зависть и самая убийственная злоба.

– Мы тут перевели «Сон в летнюю ночь»[78] на сорок языков, – продолжал доктор Ратбоун. – И теперь сорок групп разноязыкой молодежи находятся под воздействием одного и того же прекрасного литературного произведения. И именно молодежи, вот что важно. Другие меня не интересуют, только молодежь. Стоит уму и сердцу заматереть, и тогда уже поздно. Объединяться должны молодые. Вот, например, та девушка, что привела вас снизу, Катерина. Она – сирийка из Дамаска. Вы с ней, по-видимому, ровесницы. В обычной жизни вы никогда бы не встретились, у вас не было бы ничего общего. Но в «Масличной ветви» и вы, и она, и многие-многие другие, русские, еврейки, турчанки, армянки, египтянки, персиянки – все сходятся вместе, общаются, чувствуют друг к другу симпатию, читают одни книги, обсуждают картины, музыку (к нам приезжают первоклассные лекторы), и все открывают для себя новые, неожиданные точки зрения – вот что такое настоящая жизнь.

Виктория же сокрушенно думала, что, наверно, все-таки доктор Ратбоун не вполне прав, полагая, что разные люди непременно должны испытывать друг к другу симпатию. Она и Катерина, например, с первого взгляда ощутили друг к другу антипатию. И, скорее всего, эта антипатия при дальнейшем общении будет только возрастать.

– Эдвард справляется со своими обязанностями блестяще, – говорил доктор Ратбоун. – Превосходно со всеми ладит. Особенно хорошо – с девушками. Здешние парни поначалу склонны к подозрительности, даже враждебности, с ними труднее. А вот девушки – те в Эдварде души не чают, готовы ради него на все. С Катериной их водой не разольешь.

– Вот как, – холодно отозвалась Виктория. И сразу почувствовала, как усилилась ее антипатия к этой особе.

– Так что вот, – с улыбкой заключил доктор Ратбоун. – Когда сможете, приходите к нам помогать.