Бабушка

– А в передниках у вас тоже лекарственные травы? — спросила Гортензия.

– Нет, нет, — быстро ответила Барунка, — в передниках у нас цветы. Завтра праздник тела Христова. Мы с Манчинкой понесем венки.

– И я тоже, я с Гелой пойду! — объявила Аделька.

– А нам свечи дадут нести, — воскликнули мальчики.

– Кто это Гела? — спросила графиня.

– Гела — дочка одной знакомой из города, она живет в большом доме, где нарисован лев.

– Надо сказать, где трактир, — наставительно сказала бабушка.

– Ты тоже пойдешь на процессию? — спросила Барунка у Гортензии.

– Конечно, пойду, — отвечала девушка и, усевшись на траву, принялась помогать бабушке и детям вязать букеты.

– Ты никогда не ходила с девочками в праздник тела Христова? — спросила Барунка.

– Нет, впрочем, когда я жила во Флоренции у моей воспитательницы, мне пришлось однажды на празднике мадонны нести венок из роз.

– А кто это мадонна? — полюбопытствовала Барунка.

– Мадонной в Италии называют божью матерь, — пояснила Гортензия.

– А вы, графинюшка, родом из Италии? Из той страны, где стоят наши солдаты? — спросила бабушка.

– Да, но только в том городе, где я родилась, во Флоренции, их нет. Там плетут красивые шляпки из рисовой соломки, вот такие же, как у вас: вокруг, на полях, зреет рис и кукуруза; на холмах растут сладкие каштаны и оливы; повсюду кипарисовые и лавровые рощи, прекрасные цветы, синее безоблачное небо …

– Знаю, знаю, — перебила Барунка, — я такую картину видела в твоей комнате! Ведь правда, Гортензия? Посредине — широкая река, а на берегу реки—большой город. Ах, бабушка, какие там красивые дома и костелы!… На другой стороне все сады и маленькие домики. Около одного из них играет девочка, а возле — сидит старушка. Это барышня Гортензия со своей воспитательницей! … Ведь так ты рассказывала, когда мы были в замке?

Девушка ответила не сразу: она сидела, глубоко задумавшись, руки ее неподвижно лежали на коленях. Потом она глубоко вздохнула: «Oh bella patria! Oh саrа аmiса!» (о прекрасная отчизна! о дорогая подруга!–итал.) — и прекрасные глаза ее затуманились.

– Что ты сказала, Гортензия? — с любопытством спросила Аделька, нежно прижимаясь к ней. Гортензия положила голову на плечо девочки и дала волю слезам.

Графиня вспомнила о своей родине и о своих друзьях, — объяснила бабушка. — Вы еще не понимаете, детки, каково человеку расставаться с теми местами, где он родился и вырос. Как бы хорошо ни жилось ему потом, он никогда не забудет прежнего. И вам когда-нибудь придется это испытать … Чай, у вас там родные остались? — обратилась она к Гортензии.

– Насколько я знаю, у меня нет никого на свете, — печально ответила графиня. — Во Флоренции живет моя нянюшка, мой друг Джиованна. Я часто грущу по ней и по моей отчизне … Княгиня, моя вторая мать, обещала скоро со мной туда поехать.

– А как случилось, что госпожа княгиня отыскала вас так далеко? — полюбопытствовала бабушка.

– Княгиня хорошо знала мою мать, они были приятельницами. Отца моего тяжело ранили в битве под Лейпцигом, через несколько лет, когда он уже вернулся во Флоренцию и жил на своей вилле, рана открылась, и он умер. Джиованна много рассказывала о нем. Матушка очень грустила и вскоре тоже умерла. Осталась я круглой сиротой. Узнав об этом, княгиня тотчас же приехала в Италию и увезла бы меня, если бы не Джиованна, которая меня любила, как свою дочь. Княгиня оставила меня с Джиованной, отдала в ее распоряжение виллу и все, что в ней было. Джиованна вырастила и воспитала меня. Теперь я живу у княгини. О, я ее люблю так сильно, как любила бы свою родную мать! …

– Да и вас госпожа княгиня любит, словно доченьку, — промолвила бабушка. — Я это хорошо приметила еще тогда в замке. Душа радовалась на вас глядючи … Ох, совсем позабыла рассказать вам о Кудрновых! Вот было радости, когда Барунка передала им ваши деньги! А как самого Кудрну взяли сторожем на господские поля и назначили ему двойную уплату в натуре, они от счастья чуть с ума не сошли. По гроб жизни будут бога молить за госпожу княгиню и за вас, графинюшка!

– Тебя, бабушка, они должны благодарить: всему причиной твое доброе слово, — возразила Гортензия.

– О, голубка моя, ведь ничего не вышло бы из моего доброго слова, если б не упало оно на добрую почву, не дало бы добрых всходов, — покачала головой бабушка.

Скоро венки были готовы, и бабушка с детьми собралась домой.

– Я провожу вас до перекрестка, — предложила Гортензия. Взяв под уздцы лошадь, щипавшую траву, она повела ее за собой.

– Хотите, мальчики, покатаю вас по очереди? — спросила девушка. Мальчики запрыгали от радости, и Ян в одно мгновение очутился верхом на коне.