Бабочка под сапогом

— По результатам Первого всероссийского турнира по историческому фехтованию «Меч России» меня наградили именной саблей за вклад в развитие спорта.

— Офигеть про войну! А тут ты тогда что делаешь?

— Честно или придумать красиво?

— Нет уж, давай честно.

— Схлестнулся с зам. военкома, так пока начальство в отпуске, он меня тундру стричь послал. А в Москву жаловаться неудобняк, я лучше отслужу как все, чем просить что-то для себя буду.

— Гордый? Или глупый?

— Да понемногу всего. Я ж всё наперед знаю про эту жизнь. Сначала жить буду, а потом умру. Так чего по углам щемиться? Главное — что ты про себя думаешь, а не что люди скажут.

— Послушать тебя, дурак дураком, а на дела посмотреть — прямо Корчагин!

— Угу, литературный персонаж, облако, рожденное чьим-то воспаленным воображением.

— Красиво говоришь. Пишешь?

— Изредка. Но не издаюсь.

— Милославский, а у нас с тобой проблем не будет?

— У вас не будет. А военком сам себе злой Буратино.

— Почему злой?

— Так я про огнеметную систему.

— Какой комсомолец пошел просвещенный.

— Вы же читали, отдел спортивной и оборонно-массовой работы. Мы там про оборону много чего знаем. Кое-кого за речку инструкторами посылают.

— Сам в Афганистан не думал проситься?

— Анкета неправильная. Отец под оккупацией был, родственники за границей есть. Таких не берут в космонавты.

— А то бы пошел?

— Подумал бы, насколько я там могу пригодиться.

— В качестве кого?

— Инструктора обкома. По огневой подготовке.

— Что-то можешь?

— Учить могу. Курировал несколько лет соревнования по практической стрельбе. Слышали?

— В Туле? Как же, слышал! Тульская школа практической стрельбы из пистолета. Говорят, наверху решают, есть ли смысл в военных училищах вводить этот курс.

— Дело полезное. Особенно для зенитчиков-ракетчиков.

— А нам чем полезно?

— Начнись война, ракетные дивизионы в первую очередь вырезать будут, если линия фронта позволит. Сквозь рыхлую оборону просочатся и пойдут резать как хорьки в курятнике. А вы все беззубые.

— Жорж, перегибаешь.

— Угу. Допустим, у тебя есть пистолет с патронами. Сколько тебе надо секунд, чтоб положить ворвавшуюся сюда диверсионную группу?

— Откуда я знаю, задаешь ты загадки. Не было такой задачи.

— Что и требовалось доказать. Никто не готов к войне в стране. Ты как к бандеровцам относишься?

— Как-как, никак не отношусь. Нет их.

— В Карпатах нет? Внезапно поумирали? Я вот две недели тут, а анекдоты уже слышал не раз. Местные вполне сочувствуют.

— И что те анекдоты? Глупость.

— Анекдот есть отражение ментальности общества, в котором он рождается. Согласен?

— Не знаю. Говорят, их в американских институтах сочиняют, чтоб нас разлагать.

— Точно, Артур!

По итогам беседы Артур точно доложится наверх, это часть его работы — сообщать о всяких интересных и нетиповых ситуациях к комсомольской ячейке. А мне что, солдат спит, служба идет.

— Милославский, чего тебя комсорг вызывал? — замок Глодан взметнулся выяснять ситуацию. Мелкий, узкоплечий, с клювом как у орла, но умный, видимо.

— Спрашивал, как мне служится, всем ли доволен. Интересовался, чем я могу помочь части при моем-то опыте.

— Я серьезно.

— Так и я не шучу. Мы с ним комсомольцы, одна шайка-лейка. Товарищ сержант, вот вы комсомолец, вы чем готовы помочь своей части?

— Да пошел ты, комсомолец! Ты из этих что ли? Из активистов?

— Не, я из тех.

— Тьфу, иди строиться. Взвод, в две шеренги становись!

В батарее много москвичей, половина в очках — такая особенность военной специальности и партии, почти все в нашем взводе. Позабирали конкретно сюда студентов технических вузов после сессии и выпускников техникумов после диплома, считай, что последняя партия в наборе. Короче говоря, сплошь умники. Парни без гонора, не шибко спортивные, к портянкам не приученные, тянуться не готовые. Но это ерунда, обтешутся. Только показателей по физподготовки от них не надо ждать. Уже пятеро из взвода освобождены от кросса и хождения в строю по состоянию здоровья — кровавые мозоли и шпоры, растущие внутрь пяток. В столовую и обратно ковыляют группой сзади строя как пингвины. Одно радует — им выдали кеды, так что страдания их не смертельны. На Рэмбо не похожи будущие защитники неба. Если бы учебный процесс шел так, как задумывался, сержанты бы не нарадовались на таких курсантов, схватывавших матчасть боевых машин на лету. Но ситуация такая, что главный физический принцип на сегодня «Бери больше, кидай дальше, отдыхай, пока летит».

Вечер, личное время, проводим его с Серегой из Москвы на спортгородке, добираем нагрузку на руки. Он нетиповой москвич, культурист и без очков, хотя и студент. Его кумир — Арнольд Шварцнеггер, не тот, который актер и Терминатор, а культурист и Мистер Олимпия. А фильм этот в СССР еще не видели, но Шиханов уже слышал про какой-то крутяк с его божеством в главной роли. Удивлен, что я так хорошо знаю Арни, а пересказ сюжета вообще ввел бойца в экстаз. Качаем плечи, один вещает, второй слушает, бдительность на нуле. И тут как гром с неба:

— Взвод, фамилии, чем занимаетесь? — полковник, а у нас он тут один, командир части.