Бабочка и разбойник

Она оглянулась, увидела Конвея и рассеянно улыбнулась. У нее были темные глаза и волосы. Ее губы и ногти были огненно-красного цвета. О господи, какие у нее чувственные губы! У него пересохло во рту. Она приветливо сказала:

— Конвей! Рада видеть тебя!

Лия знала Конвея почти шесть лет, его вклад в развитие искусства позволил ей четыре года назад купить скрипку Страдивари, что очень обогатило ее игру. Из-за Конвея она даже согласилась на один вечер нарушить свое уединение. Он наклонился к ней и поцеловал ее на европейский манер, в обе щеки.

— Позволь тебе представить моих друзей.

Она приготовилась принять их так же тепло, как относилась к Конвею.

— Пит и Джиннин Соньярд из Мейна. Сэт Толбот из Нью-Йорка. Лия д'Анджели, скрипачка.

Сэт Толбот стоял здесь, прямо перед нею. Заходящее солнце освещало его светлые волосы, его зеленые глаза смотрели на нее. Лия была шокирована. Она побледнела, у нее было такое ощущение, что пол уходит из-под ног. Сэт! Мысль работала лихорадочно. Не может быть! О господи, помоги мне отсюда исчезнуть!

Собрав всю свою волю в кулак, она попыталась сконцентрироваться. Но увидеть его снова, после стольких лет... Она быстро закрыла глаза, надеясь, что, когда их откроет, все это окажется сном.

— С тобой все в порядке, Лия? — забеспокоился Конвей, подхватывая ее под локоть.

— Да... извините. Я, наверное, перегрелась, — она виновато улыбнулась.

— Мне очень приятно с вами познакомиться, синьора д'Анджели. У меня есть все ваши семь дисков, и я не раз их слушал.

Первоначальный шок и смятение сменились яростью, которая захватила Лию. Как смеет он вести себя так, как будто они никогда раньше не виделись? Как будто восемь лет назад она не отправляла ему двух писем, в которых сообщалось о его надвигающемся отцовстве?

— Вы мне льстите! — сказала она холодно.

Сэт удивленно посмотрел на нее.

— Мы никогда с вами не встречались, синьора д'Анджели? Даже не могу себе представить, когда я мог вас обидеть.

Она так хотела ему сказать: Как же, мистер Толбот, вы не помните, как мы занимались любовью на балконе отеля в Париже? Или те два письма, которые я вам отправила позже, сообщая о своей беременности?

Хоть это и доставило бы Лии большое удовлетворение, она решила промолчать. Если Сэт Толбот хотел еще раз не признавать ее существования, она позволит ему так поступить. Таким образом, она будет держаться от него подальше. И она солгала:

— Я не думаю, что мы с вами встречались, мистер Толбот. Но вы мне очень напоминаете человека, которого я предпочла бы забыть. Пожалуйста, простите мне мою грубость.

Все. Она извинилась за свою резкость прилюдно, не сказав ему при всех правды. Повернувшись к Конвею, она добавила:

— Я бы завтра с удовольствием с тобой позавтракала, если у тебя есть время.

Конвей элегантно поклонился.

— Для тебя, Лия, у меня всегда есть время. В восемь тридцать здесь, в фойе?

— Чудесно, — сказал она.

Но потом она совершила ошибку, взглянув на Сэта. Он уставился на нее, его брови поползли вверх, а на лице было такое замешательство, что она подумала, что ему надо было стать актером, а не владельцем крупной корпорации. Призывая на помощь все свое самообладание, она вымолвила:

— Я опоздаю, у меня забронирован столик. Мне нужно идти. А вам хорошо провести вечер.

— До встречи! — пробурчал Сэт.

Этого никогда больше не случится, подумала про себя Лия, направляясь к выходу так, будто для нее не было ничего важнее ужина.

У нее не был забронирован столик в «Риф рум», она только надеялась, что у них найдется столик для нее. Нельзя было сказать, что она была очень голодна. Вновь она разозлилась. Ее каблуки звонко цокали по каменной дорожке, пока она шла мимо рабаток, красного жасмина и гибискуса. До того момента, как она встретила Сэта Толбота, она собиралась поесть в «Трэйдвид рум». Как он только посмел вести себя так, будто до этого никогда ничего не было? И потом ему хватило наглости спросить, чем он ее обидел. Холодный, безответственный мерзавец. Ее шаги замерли. Это ее дочь — вот кто был настоящей мерзавкой, ее ненаглядная Мариза, чьи глаза были такими же зелеными, как пастбища летом, прямо как у Сэта.