Бабек

Между тем иранская знать отнюдь не была предана халифам. Она домогалась восстановления староиранских порядков, невозможных при арабских халифах, при заселении половины халифата арабами. Ей надо было царя-самодержца, но такого, который являлся бы целиком их ставленником; они хотели, как гласит немецкая поговорка: «Den König absolut, wenn er unseren Willen tut» (самодержавного короля, при условии, что он будет исполнять нашу волю). И среди них тайно распространялись мысли о свержении Аббасидов, об изгнании арабов, о восстановлении независимости Ирана под управлением туземного царя. По своим классовым интересам феодалы более всех должны были быть противниками Бабека и восставших крестьян. Между тем мы видим обратное: они благосклонно относятся к восставшим, саботируют, сколько возможно, мероприятия халифа против Бабека. Дело в том, что они рассчитывали на мятежников, как на ту материальную силу, которая должна помочь им свергнуть арабов, надеясь в дальнейшем овладеть движением, взять его под свое руководство и ввести его в нужное им русло. Пример восстания Абу Муслима, в котором крестьянство Ирана вынесло все тяготы борьбы на пользу феодалам, был у них перед глазами. Во всей борьбе Бабека с халифатом приходится наблюдать их участие, их интриги и тайное влияние.

И если в первые годы своего царствования Мамун не мог выступить с достаточными силами против Бабека, вследствие борьбы с конкурентами на престол халифов, то и позднее, когда власть его упрочилась, его внимание отвлекалось от далекого и малодоходного Азербайджана, почти не прекращавшимися в его царствование восстаниями, возникавшими то в Египте — одной из самых доходных провинций халифата, — то в Аравии, где находились священные города ислама.

Путь победы

Итак, обстоятельства благоприятствовали Бабеку. Занятый междоусобной войной, халиф не мог в первые годы царствования отвлечь свои силы для усмирения мятежа, и восстание разрасталось без помех.

Бабеку прежде всего необходимо было разделаться с арабами, жившими в городах Азербайджана и стоявшими гарнизонами в крепостях, разбросанных по области. Завладев Азербайджаном, он должен был устремиться на завоевание западной части области Джебаль, где его ждали, как освободителя, местные крестьяне и где хуремиты составляли значительную часть населения. Захват этой части Джебаля имел для Бабека громадное значение: в его руки попадали проходы, дающие доступ в Иран с запада; благодаря этому затруднялось вступление войск халифа в мятежные области, прерывалось кроме того сообщение Багдада с богатым Хорасаном. В северо-западной части Джебаля и западной Азербайджана жили курды-кочевники. За исключением главарей, шейхов, они были бедны, как все кочевники Передней Азии; небольшие стада их часто погибали от эпидемий. Арабы неуклонно взимали установленный законом налог со скота, и вечно голодные курды были чрезвычайно склонны добывать свое пропитание набегами на богатые города соседней провинции Джезиры — Мосул и другие. Бабек надеялся их поднять и отвлечь внимание халифа от далекого Азербайджана, раз опасность будет грозить из Джезиры — провинции, непосредственно прилегающей с севера к самому Саваду.

Не меньше надежд мог он питать и по отношению к горцам Табаристана и Дейлема, которых с таким трудом покорили халифы. Горы давали жителям этих провинций лишь самое скудное пропитание, здесь было сильно распространено хуремитское течение, и из горцев, привычных к суровой жизни, выходили прекрасные воины.

В союзе с ними Бабек мог рассчитывать на победу над арабами Казвина и Рея, на захват непрочно занятых путей в Хорасан, проходивших у самого подножья Табаристанских гор. Хорасан, где еще жива была память об Абу Муслиме и Моканне, несомненно присоединился бы к восстанию, и тогда об'единенными силами почти всего Ирана можно было бы двинуться на сердце халифата — Багдад.

На ближайший период, период борьбы за Азербайджан и западный Джебаль, не было основания опасаться серьезного сопротивления: арабы были разбросаны и немногочисленны; крупных феодалов не было, кроме властителя Караджа и Борджа — Абу Долафа с его арабскими колонистами. Часть дехканов, потерявшая свои владения, едва ли стала бы сопротивляться, скорее сама пошла бы под знамена Бабека.