Бабайка

Следующие четыре дня я помню плохо. Я словно попал в шаолиньский боевик. Я спал по два часа в сутки, с этим было просто — Линда регулярно скармливала мне какие-то тонизирующие пилюли, и спать мне не хотелось. Вот только ныло тело, каждая косточка ныла от непосильной нагрузки, и с мыслями было плохо. Я был притупевший от нагрузки и от этих пилюлей. (В один из вечеров Линда обмолвилась, что так и должно быть. Если ещё и думать, то попросту не выдержишь. Но вообще лучше осмысленно все это делать, сказала она, но тогда времени надо больше. На порядки больше). Какие-то изнуряюще монотонные упражнения с тяжеленными деревянными мечами. Растяжка. Бег в гору. Бег с горы.

И отражения нападений в самых различных положениях. Лежа. Сидя. Стоя. В позе лотоса. В момент прыжка. В падении. И всё это — тем же тяжеленным мечом, от которого болело запястье.

И так до заката, с одним пятнадцатиминутным перерывом на обед. Ужин. После ужина — три часа огневой подготовки. Под надзором Лю я разбирал и собирал оружие, изучал маркировку патронов и стрелял, стрелял, стрелял. С маркировкой, к слову, тоже возникла проблема. Легко ли различать патроны, помеченные разными оттенками жёлтого цвета?

Потом два часа сна. Ощущение было такое — закрыл глаза, и тебя тут же кто-то теребит за плечо. Подъём, завтрак, и всё сначала.

Лю и Линда тоже не бездельничали. Они перелопатили кучу информации, разрабатывая план, с сутью которого обещали познакомить меня перед самой операцией. Иногда их привлекал Учитель, и тогда мне приходилось метаться по ярко-желтой траве псевдоальпийского луга, отбиваясь сразу от троих. И каждый из этих троих намного превосходил меня в мастерстве, скорости, ловкости, и мечи их были легче моего.

Любителям романтики на заметку. Деревянные мечи бьют больно. Пусть даже и облегченные.

И знаете что?

Я больше не люблю шаолиньские боевики.

X

На пятый день, когда стало ясно, что до вечера мне не дожить, Учитель снизил нагрузки.

И заставил меня отработать три контратакующих приёма.

XI

— Ну и как он, Учитель? — спросил Лю.

— Теперь его не убьют в первые три секунды боя, — ответил Учитель. — Я имею в виду, настоящего боя. При его средних способностях трудно ожидать многого. К тому же он не трус, что тоже ему шансов не добавляет. Но может терпеть боль.

— Хорошо, — улыбнулся Лю. — Последнее качество ему ой как пригодится.

— Завтра мы едем в Драгон-Таун. Ближе к вечеру вернёмся на геликоптере. Часам к семи ты должен быть готов. Впрочем, мы позвоним, когда будем вылетать. Держи, — Линда протянула мне мобильник. — Не пытайся звонить кому-нибудь, этот телефон работает только на приём.

Лю в той самой позе скучающего плейбоя стоял, прислонившись к дверному косяку, и смотрел на закат.

— Красиво здесь, — сказал он, с сожалением оторвавшись от созерцания заката. — Знаешь, а ведь это может стать нашим последним делом. И мы будем жить в таком же месте. И никакого адреналина. Только биржа и казино.

— Да, — сказала Линда, мягко улыбаясь. — Очень может быть.

— Что ж, — сказал Лю. — Пора выдать парню его оружие.

Он прошел в угол единственной комнаты дома, и немного повозившись там, вышел на свет с длинным свертком в руках. Положил сверток на пол, и развернул ткань. Я увидел три сабли в ножнах. Лю зачем-то потрогал каждую, а потом подал мне одну из них.

— Возьми, это твоя.

Я принял саблю двумя руками. Я осмотрел простые, безо всяких излишеств ножны, гарду, темляк. Я медленно потянул клинок из ножен. Наверное, каждый мужчина в душе — воин. Чем ещё объяснить, что сабля показалась мне прекрасной. Чувствовалось, что клинок этот блистающий в лучах заходящего солнца — совершенен.

— Почему именно сабля? — спросил я, хотя уже знал ответ.

Ведь это дракон. Существо необычное — и нельзя идти на него с автоматом, а можно только так: либо с саблей, либо с мечом. Один на один. Как воин. Как мужчина.

— Мы видели, как ты стреляешь, — сказала Линда. — Первым мы тебя не пустим.

— Так что если дело дойдет до схватки, нам бы не хотелось, чтобы ты стрелял, — закончил мысль Лю.

Гады.

XII

Когда я проснулся, Лю и Линды уже не было. Надо полагать, подались в Драгон-Таун за геликоптером. Мне же предстоял день почти приятный. Упражнения на растяжку, с настоящей саблей и больше ничего.

И даже можно будет после обеда поспать пару часиков.

XIII

— Хватит, — сказал Учитель, уверенным движением кинув клинок в ножны.

— Ещё полчаса, — я тяжело дышал, пот катился с меня, но сабля в моей руке просила еще.

— Не имеет смысла, — учитель покачал головой. — Кое-какие основные навыки я тебе привил, но шлифовка их требует многих месяцев.

Я вложил саблю в ножны, не так легко и уверенно, как Учитель, и поклонился.

Странное дело! Умом я понимал, что эти пять дней не превратили меня в Зорро, но чувствовал, что могу теперь много. Много больше, чем раньше.

— Геликоптер, — сказал Учитель, прислушиваясь. — Что-то рановато.

Теперь и я услышал гул мотора. Через минуту, волнуя траву, на луг сел вертолёт немного непривычной для моего глаза формы.

Геликоптер.