Б.Т.Б.

Обоз прибыл на окраину селения на закате, поэтому первую ночь на новом месте переселенцы провели так же, как и все последние ночи – спали кто в телеге, кто на земле рядом, подложив большой пучок свежесорванной травы под голову.

Ночь прошла тихо и спокойно, в этих местах, казалось, никто и не слышал ни про какую революцию и гражданскую войну. Поутру же «предводитель каравана» (моя бабушка) отправилась налаживать контакты с местными – ехать дальше смысла не было, а вот подождать тут родственников казалось очень неплохой идеей.

С новым жильем определились почти сразу, отблагодарив местного голову, оставив ему одну лошадь с телегой. Семье было разрешено занять пустующий дом, осиротевший после того, как его хозяин сгинул в 1916-м под Торчином во время заключительного этапа Брусиловского прорыва. Ассимиляция началась.

Глава 3. Житье-бытье

Новая жизнь получалась, как бы это сказать, новой вдвойне: нужно было поменять не только место обитания, но и научиться существовать в совершенно новых условиях – без денег, прислуги, усадьбы, и, что еще хуже – без профессии, которая могла бы пригодиться на селе. Знание французского и английского языков, умение играть на рояле и скрипке и правильно вести себя в обществе, на первых прах тут были точно без надобности.

Но, как это часто бывает, нужда – лучший учитель. Уже через неделю, благодаря собственному неумелому, но самоотверженному труду на грядках и помощи местных (кто помог словом, кто семенами-саженцами, кто инструментом да мужской силой) удалось разбить огород, привести в порядок сад. Стало ясно, что если найти хоть какую-то работу, то, с учетом возможного будущего урожая, пережить зиму будет вполне по силам. Денег же на первое время хватило тех, что выручили за вторую телегу и лошадь, да за проданные в местную лавку мелочи, вроде карманного зеркальца, гребня, атласных лент и прочей дамской атрибуции.

Ещё одним крайне тонким и таящем в себе опасность моментом было то, что все местные жители прекрасно понимали, кто так внезапно свалился к ним на голову. Конечно, настоящей фамилии переселенцев они узнать не могли, по «официальной» версии все документы сгорели при пожаре в родном доме, но всем всё было ясно и так – барыни в бегах. Если бы судьба привела графинь в более бедную, или в более «красную» деревню – беды было бы не миновать – обязательно бы донесли местным «товарищам», и на этом бы история моего рода могла бы и закончится.