Б-11

– А эти? – Игорь махнул рукой в сторону тварей, и чуть не свалился с пирамиды – ему сначала показалось, что у него прибавилось пальцев. Реальность оказалась еще хуже – между пальцами и с боков ладони свисали душееды – розовые, похожие на дождевых червей. Эти твари жили своей жизнью – они двигались, на их кончиках то и дело появлялись крошечные воронки ртов…

– А что эти? – удивился Биарей. – Они разбегутся, как только увидят тебя. Ты еще не понял? Ты – охотник, а они – в зависимости от настроения: твои рабы, твои псы, твоя пища. Кстати, если проголодался, можешь полакомиться какой-нибудь из д‘тупсу.

– Они ж у тебя наперечет, – сказал Игорь, несмело шагая вперед.

– Самки д‘тупсу регенерируют, – ответил Биарей, – если, конечно, повреждения не критичны. Взрослые самцы тоже регенерируют, но не так сильно. Сожрать целую д‘тупсу у тебя все равно не получится, а вот оторвать что повкуснее – вполне можно.

– Спасибо, воздержусь, – заметил Игорь, сдержав очередной рвотный позыв.

– Интересно, почему? – спросил Биарей.

– Стремно питаться тем, что может с тобой заговорить, – объяснил Игорь.

– Не так давно один царь какого-то западного захолустья велел купить тысячу говорящих птиц, обучить их стихам и песням, а потом зажарить и подать на пиру, – сообщил Биарей. – Забавный был юноша, я бы сделал его своим центурионом, но не мне решать, кто кем станет. Как-нибудь я тебе его покажу, когда у него отрастут конечности – их ему постоянно отрывают более сильные.

– Ты специально мне все эти мерзости рассказываешь? – спросил Игорь, с трудом сохраняя невозмутимость. – А что, все эти существа действительно когда-то были людьми?

– Да, – ответил Биарей. – Все д‘тупсу были людьми некогда.

– И как же они здесь оказались? – спросил Игорь. Он почти подошел к лестнице, и в душе уговаривал себя ступить на нее. Вот только уговоры действовали плохо – особенно после того, как прямо перед ним одна из тварей схватила другую за роскошные золотистые кудри и рванула, срывая скальп.

– Это долгая история, – сказал Биарей.

– У тебя все истории долгие, – заметил Игорь. – Рассказывай, пока я здесь, будет что вспомнить в элькибаль белети… если у меня останется возможность что-то вспоминать.

– Когда происходит зачатие, – сказал Биарей, – жизнь появляется не сразу, а через едва заметные доли секунды. Она возникает, как искра в аккумуляторе автомобиля (у меня на борту есть неплохой механик, так что об устройстве двигателей внутреннего сгорания я представление имею), и с этого момента человеческое существо пронизывают токи жизни. Мы называем это напсати, проще говоря, душой, а живое существо – сикнат напсати – то, что имеет душу.

Душа человека растет вместе с ним, и она меняется. У нее, в какой-то момент появляется знак – плюс или минус. Причем, в отличие от природного магнетизма, в этом случае плюс притягивается к плюсу, а минус – к минусу. Крупнейший отрицательный центр притяжения – ядро нашей планеты, но пока существо не освободится от плоти, притяжение этого полюса на него не действует.

Мои создатели построили три саггу – когда ты спустишься к подножию зиккурата, ты увидишь одно из них, стоящее на вершине. Эти саггу ловят души, опускающиеся вглубь земли, и трансформируют их в энергию, от которой рождаются д‘тупсу, и которой они питаются. Если напсати было сильным – рождается д‘тупсу с индивидуальностью того человека, которого он «впитал» – как Мормышкин, например. Кстати, тут скоро еще один твой знакомец появится, я тебе его позже покажу. Тоже интереснейшая личность. Ты так и будешь на террасе стоять, или все-таки спустишься? Между прочим, ради тебя я приму даже более привычный тебе вид, хотя перемещаться в том теле, что я сейчас, приятнее. Оно более соответствует моему характеру.

* * *

Сначала девушки носили легкие вещи, причем заносили их сразу в комнату, названную ими «кают-компания». Потом Тане стало плохо, точнее говоря – хуже. Началось это с того, что она попросила сигарету у проходящего мимо Генки.

– Что-то ты много куришь, подруга, – невинно пошутил тот, доставая пачку. – Гляди, станешь, как Макарыч, пыхтеть чем не попадя…

– Мне нужен дым, – сказала Таня, подкуривая от его зажигалки, – мне нужно много дыма. Мне нужно…

Что было нужно Тане, Генка не дослушал – ушел вместе с Волосатым за очередным ящиком. А Таня с сигаретой в зубах потащила свои баулы в кают-компанию, что-то бормоча себе под нос.

Жене вид Тани с сигаретой не понравился:

– Мало нам Макарыча с его вечной дымовой завесой, – сказала она Ире. – И Таня туда же.

– Ей, наверно, плохо, – сказала Ира. – Надо бы ей отдохнуть. Вообще, непорядок – она ранена, а вещи таскает наравне с остальными.

– Я пыталась ее отговорить, – пожала плечами Женя. – Ни в какую. Тань, – позвала она. – Ты как, нормально себя чувствуешь?

– Мне нужен дым, – сказала Таня. – Дым и пламя, дым и пламя. И будет зверь ввергнут в геену огненную…

– Может, ты бы отдохнула? – забеспокоилась Женя, нащупывая свой кейс с лекарствами.