Азимут «Уральского следопыта»

Много бедствий принесли киммерийцы греческим городам Малой Азии, но они же неизмеримо расширили географический кругозор греков. Аристей знал, что киммерийцы, вторгшиеся в Малую Азию, были вытеснены из северных степей скифами, а скифы в свою очередь двинулись в эти степи со своей родины под нажимом исседонов. Ранее, до столкновения с киммерийцами, греки и не подозревали, что мир простирается так далеко на север. Естественно, что Аристей, определяя местонахождение страны гипербореев, не мог не принимать во внимание этих новых сведений о далеком севере.

Итак, Аристей отправился в путь. Из своего родного города он исчез при каких-то таинственных обстоятельствах, будучи «охвачен Фебом» (Аполлоном), — так он сам объяснял впоследствии. После долгого, полного опасностей путешествия добрался до страны исседонов. Идти дальше он не смог. Может быть, в связи с этим один греческий поэт позже восклицал: «Никто из смертных ни по морю, ни по земле не может найти чудесной дороги к жилищам гипербореев!»

Возвратился на родину Аристей спустя шесть лет. Здесь он оставил поэму, которую позже греки называли «Аримаспеей», и опять исчез, отправившись в новое путешествие, — на этот раз, наверное, с твердым намерением побывать у счастливых гипербореев. Но назад Аристей уже не вернулся.

Путь Аристея, видимо, пролегал в направлении, отличном от движения степных народов. Этот путь можно предположительно восстановить, опираясь на целый ряд фрагментов, восходящих к «Аримаспее». Переправившись с Проконнеса на северо-западный берег Малой Азии, Аристей сначала попал в греческие города Артаку и Кизик, а отсюда двинулся на восток, придерживаясь северного побережья Малой Азии. Следуя вдоль «шумного и утесистого морского берега», он перевалил через Кавказ, через «поднимающиеся до звезд высоты», минуя потоки реки Буйной (видимо, Кубани). После этого Аристей вступил в скифские степи, а от скифов перебрался к их соседям — исседонам, попав куда-то в район верховьев «дивного потока вечнотекущего Кампаса» (Тобол, Ишим?), впадающего в Северное море.

В землях, расположенных далее, Аристей сам не бывал, но рассказывал о них со слов исседонов. Действительно, в той части повествования Аристея, которая передавала рассказы исседонов, сразу чувствуется сильная мифологическая струя. Именно здесь Аристей и говорил о Рифеях вместе с их спутниками, то есть о северной теме мифологической космологии.

Описания Рифеев, сохранившиеся в античных сочинениях, обнаруживают некоторую неоднородность. По-видимому, с самого начала существовало два варианта этих описаний, один из которых был основан на рассказах обитателей Северного Причерноморья, преимущественно скифов, а другой — из рассказов исседонов. Поэтому мы условно назовем Рифеи первого варианта Рифеями скифской традиции, а второго — Рифеями исседонской традиции. Впрочем, провести четкую границу между вариантами трудно, так как поздние античные авторы часто переносили детали описания, присущие одному варианту, на другой.

Алкман, судя по некоторым признакам, говорил о скифских Рифеях: «Горы Рипы, сплошь покрытые лесом, черной ночи грудь». Сообщение Алкмана сохранилось в виде фрагмента, контекст его неизвестен. Но характерны такие моменты, как связь Рифеев с ночью и их лесистость. Ту же традицию имеет в виду великий греческий поэт Софокл, писавший значительно позже Алкмана. Он говорит о «полуночных Рипах», расположенных на самом краю земли, за Понтом (Черным морем), там, где «истоки ночи, небесные ворота и древний сад Феба». Другой поэт, еще позже, писал о «горах, поросших соснами, сотрясаемых страшными порывами ветра» (здесь игра слов: «Рипы» по-древнегречески и название гор, и порыв ветра).

Эти Рипы сыграли большую роль в формировании античных представлений о земной поверхности. Первые карты и описания земного круга греки составили в VI веке до нашей эры. Землю они изображали в виде плоского диска, обтекаемого мощным потоком реки Океан. Поверхность Земли несколько наклонена к югу. По ту сторону Понта простирается необозримая Скифская равнина, уровень которой постоянно повышается в северном направлении. На самом краю Земли равнина круто вздымается вверх — это и есть Рипы, хребет необычайной высоты. Рипы являются «причиной ночи», так как за ними скрывается на ночь солнце, обходя с севера земной круг. Именно поэтому Алкман и называл Рипы «грудью» (или «щитом») ночи, — они отгораживали от солнца ночной мрак. В Рипах берут начало большие реки, текущие в Понт по наклонной Скифской равнине. Обычно с этих гор низводили Танаис (Дон), но иногда там помещали и истоки Борисфена (Днепра).